Форум » Библиотека и кинозал » Люди, книги, фильмы (продолжение) » Ответить
Люди, книги, фильмы (продолжение)
ВЛАДИМИР-III: Здесь предлагаю размещать краткие аннотации (отзывы) по поводу известных личностей и результатов их деятельности (например, книг и фильмов). В идеале - состоящих из одной фразы.
ВЛАДИМИР-III: В 2019 году издательство Гиперион выпустило изданный в 1976 году роман таиландского писателя Кхампхуна Бунтхави ДЕТИ ИСАНА. Больше всего понравился обряд "укачивания кошки с пританцовыванием" (кошка – в индокитайских мифологических представлениях – посредник между людьми и богами и может выпросить дождь). Но а вообще – о чем роман? О традиционном укладе жизни – том самом, который так пропагандируют традиционалисты, но не о том, каким он кажется традиционалистам, а о самом настоящем. О голоде, постоянном голоде и желании что-то пожрать, о еде (наверное, 90% текста посвящено кулинарии: 30% - о процессе поглощения пищи, 40% - о процессе ее приготовления и еще 20% о добывании пищи – добывании любым образом: охотой, собирательством, земледелием, скотоводством, выпрашиванием у соседей и т.д.) О бедности, самой традиционной бедности, когда все богатство заключается в паре волов и собак, поношенных штанах и ложках из мелких раковин. О том, как болезни лечат молитвами и заклинаниями (по сюжету все выздоравливают, а если нет?...) О "вневременном пространстве" (как любят острить культурологи), но это вам не Гоголевский Миргород, где сразу же проставлена дата – 7 июля 1810 года по старому стилю Иван Никифорович оскорбил Ивана Ивановича (в это время русские и турецкие войска сражались за Дунаем, Наполеон аннексировал Королевство Голландии, Фредерик Хасселборо открыл остров Маккуори южнее Новой Зеландии, революционные хунты Буэнос-Айреса, Боготы и Сантъяго свергают власть испанского короля), и даже не Макондо, это именно вневременное пространство – персонажи элементарно не знают, какой сейчас год, и это их особо не интересует (в романе нет ни одной даты, и только косвенно можно догадаться, что действие происходит где-то в середине ХХ века). Пространство – средняя деревня лао на северо-востоке Таиланда. Точка обозрения пространства – глаза 8-10-летнего крестьянского мальчика. Содержание: еда, еда и еще раз еда (концентрация, которой позавидовал бы даже гашековский роман). В пищу идет все: насекомые, ящерицы, пролетающие мимо птицы, клейкий рис, яйца муравьев, нежные стебли растений, рыба, лягушки, острый перец, мясо, банановые листья. Каждое блюдо долго и увлеченно приготавливается, и когда у персонажей слюнки текут, им можно верить. Религия также присутствует в жизни этих людей, но, скорее, как приправа к пище. В качестве другой приправы к той же еде выступает грубая, но дельная крестьянская эротика, совершенно не похожая на обычаи викторианской Англии, которые современные традиционалисты, со свойственным им садо-мазохизмом, выдают за "духовные отношения" в браке и семье. Но, не смотря на постоянную добычу, приготовление и поедание пищи, они все время голодны, они все время на грани голода. У них нет выписанной из Англии буренки и нет телевизора из сельмага, как нет и канализации, а мыться приходится раз в месяц. У них есть только они сами – и огромный, жаждущий пищи желудок с дюжиной солитеров, который надо питать любой ценой. Вот в чем смысл жизни: наловить гекконов, приготовить из них лап (блюдо лаосской кухни), съесть. И так в течении миллионов лет: здесь как нельзя лучше понимаешь эпичность сцен из МАМОНТЕНКА ФУФА Владимира Митыпова моего детства: мамонтиха обильно кормилась в зарослях у ручья. А вы думали в чем? В традиционном обществе?
ВЛАДИМИР-III: Я не так давно заметил, что иррационализм (иррациональный способ мышления) является вовсе не попутчиком религии, ее средством против рационалистической критики себя любимой, а наоборот - вполне может быть антирелигиозен. Например: верующий имеет систему апологетических приемов, которая должна срабатывать всякий раз, когда ему задают неудобный вопрос по поводу того или иного религиозного утверждения - почему это или то нерационально, противоречит и т.д. Он тут же скажет, что мир нерационален, что нельзя ограниченными людскими средствами объяснить "мир божий", и вообще это за гранью понимания. Но как только апологетика начинает граничить с догматикой, наш верующий собеседник преображается и требует от нас разумного подхода к утверждаемым им истинам. На вопрос: кто создал божество? монотеист ответит, что подобный вопрос иррационален, следовательно, не имеет смысла, а следовательно задавать его нельзя. То есть будет отрицать ровно то же самое, что утверждал только что. И предпочтет не замечать, что сам ведет себя иррационально. Избавиться от этой напасти рационалистическо-иррационалистических качелей верующие пытаются на основе т.н. "откровения". Оно означает, что божество снисходит до неспособного понять его и само дозирует информацию. Выход, как всегда в случае религии, получается еще хуже безвыходного положения. Честертон, который сказал, что природа только кажется матерью, а на проверку оказывается мачехой, выразил здесь всю степень бессилия любой теологии, которая никак не может совместить свой желательный сакральный мир с окружающей реальностью, которая идет вразрез с первым (все мифы о "грехопадении" - всего лишь рецептура, с помощью которой теологи находят удобоваримое - для себя, во всяком случае - объяснение данного несоответствия, и свобода - механизм "грехопадения" мира - уже не ценность, а труднорешаемая проблема). Любое деление на "сакральный" и "профанный" миры неизбежно порождает манихейство, чей привкус ощутим в любых, даже самых гармоничных, на первый взгляд, религиозных системах. А когда Пауль Тиллих легкомысленно размещает критерий божественности в самих людях в надежде, что "на самом деле" другие люди мыслят аналогично самому Тиллиху, он открывает настоящий ящик Пандоры: ведь если для одного человека танцевать - совершенно противоестественно и неприлично, то другой считает, что "смешон не первой свежести жених".
ВЛАДИМИР-III: ПИТЕР УОТСОН. ЭПОХА ПУСТОТЫ. КАК ЛЮДИ СТАЛИ ЖИТЬ БЕЗ БОГА, ЧЕМ ЗАМЕНИЛИ РЕЛИГИЮ И ЧТО ИЗ ВСЕГО ЭТОГО ВЫШЛО. Довольно сумбурная книга. Автор стал ее писать в традиционном для последних десятилетий в США жанре «журналистского расследования» (а что? бывают богословские трактаты даже в жанре уголовного дела), но, хотя потом передумал и перешел на жанр философского трактата (на меньшее он не претендует), его стиль все время сбивается, и новости СНН постоянно лезут в прямой эфир повествования. Жанр философского трактата у автора тоже не получился. Заявлена была история идей – получилась история людей, причем с любимым у американских консерваторов европофобским настроем: мы, американцы, простые люди, просто себе жили, а потом понаехали разные перемещенные лица и привезли к нам в Америку: Эйнштейн – атомную бомбу, Набоков – Лолиту, Фромм – фрейдизм, Маркузе – марксизм, а мы-то ни в чем не виноваты… Ну, здесь соперничают два подхода к мировой истории – можно ли найти конкретного виновника всех перемен (известен, значит неопасен), или все общественные процессы происходят масштабнее, и одну марионетку можно легко и просто заменить на другую, тем более что людей много и они, действительно, взаимозаменяемы, в масштабе исторических периодов, во всяком случае. Убедить в том, что это Ницше во всем виноват (философия Ницше покоится на Шопенгауэре, Буркхардте, Гельдерлине, Достоевском, а эти – в свою очередь…), Уотсону не удается. Но что же по части идей? Автор занимается самой простой и незамысловатой апологетикой своей религии по принципу: «если ты верующий – то ты верующий, а если ты неверующий, то ты тоже верующий», и считает, что такая логика неопровержима. Ему всего лишь пожелали приятного дня, а он уверяет нас, что это согласились с его философской доктриной. Когда религия была юридически-обязательной, и атеисту грозил костер, можно было говорить о том, что ни один человек «не может жить без веры». Но с тех пор, как религия стала частным делом отдельного человека (это и есть самое страшное против нее преступление, а вовсе не сбрасывание попов с колоколен, ведь свобода совести «растлевает», выражаясь религиозным языком), она оказалась уделом немногих, причем обязательно с определенным, в целом меланхолическим настроем, а таких людей не так уж много, и их логика понятна только им подобным. И еще автор выбрал не вполне удачное название. «Пустота» (шуньята на санскрите) – это очень даже положительная коннотация в буддизме, это почти нирвана, и если некоторые авторы плешь проели на тезисе о конце американского века и начале китайского, то… вот и пустота. Богов не бывает – вывод вполне буддийский. Мир не так прост, как думает Уотсон. Главный вывод Уотсона – человек (именно потому, что он не может жить без этого «абсолюта», которого Уотсон пропагандирует с назойливостью телевизионной рекламы), этот человек недостаточен. Нужно что-то «сверх…» – сверхчеловек, «люден», «преображенная плоть и дух», а сам по себе человек недостаточен. Можно, конечно, поспорить с ним или согласиться, но как здесь преобразился сам Уотстон! Ведь это же ницшеанская идея о «недостаточности».
thrary: Кажуть Даймонд видав нову книжку.
ВЛАДИМИР-III: На ту же тему?
ВЛАДИМИР-III: Современная иранская проза: Антология иранского рассказа. Т 1-2. СПб.,2010. Сборник выпущен при содействии посольства Исламской Республики Иран в России, и поэтому перед нами литература официальная, прошедшая все исламские худсоветы, а тем более – прошедшая внутреннюю цензуру каждого автора (их два десятка). Я пытаюсь найти что-то общее, что объединяет всех авторов, и это просто. Да, просто. Потому что, помимо своих разных тем и сюжетов, все авторы пишут одну и ту же книгу, которая возможна только в одной и той же стране с 1979 года. Что же у них всех общего? Боль, страдание, смерть, мучение, наказание, борьба, смерть - общая напряженность, которая не разряжается ничем, даже у двух иранских сатириков (да, даже сатира Ирана не выходит за пределы боли, страданий и т.д.) Если по сюжету зима – герои произведений страдают от холода, если лето – мучаются от жары. Пот течет по телам женщин, спрятанным под строгой одеждой. Религия? Это нелитературный вопрос. Она должна быть в жизни каждого литературного персонажа, как партсобрание – в жизни каждого советского коммуниста, о ней можно упоминать, но ее нельзя обсуждать. Поэтому выхода из жизни – страданий, мучений и т.д. литература не знает. Религия здесь этажом выше литературы, а поэтому не ждите из числа иранских писателей ни одного нобелевского лауреата. И не только потому, что проклятый империализм управляет Нобелевским комитетом. Иранская литература в осаде. Ее окружают враги: безбожники, шахские приспешники, империалисты. Как не быть напряжению в таком окружении? Как не быть мучению и текущему поту? А почему все же ни одного нобелевского лауреата? Прежде всего потому, что каждый иранский писатель десять раз думает. прежде чем что-то писать.
ВЛАДИМИР-III: Два серба: Бранислав Нушич (1864-1938) - сербский писатель, драматург и сатирик. Когда его первый раз не выбрали в Сербскую Академию (в 1924 году), написал в своей АВТОБИОГРАФИИ: "Я убежден, что вообще нет смысла писать предисловие к автобиографии. Если жизнь человеческая и имеет какое-либо предисловие, то оно настолько интимного характера, что о нем вообще не пишут" - и так далее, на каждой странице невозможно не рассмеяться. Почти гашековский колорит. Леонид Донатович Симонович-Никшич (1946-?) - выдает себя за серба в Москве и за русского в Белграде. Категорически не хочет происходить от обезьяны (и от какого-нибудь другого млекопитающего, включая свою русскую маму). Зато претендует на происхождение от сербских королей. Монархист, инквизитор, православный фундаменталист и прочая. Представляете, что бы первый серб написал о втором? Когда югославские дадаисты (антимонархически, достигая предурализма) сравнивали конский зад с лицом императрицы Зиты, причем сравнение не в пользу второго.
ВЛАДИМИР-III: Джованни Джентиле (1875-1944) – итальянский фашист и философ-идеалист борется против времени, его разрушающего действия. Он противопоставляет времени действие иное, которое должно быть (во всяком случае, согласно Джентиле) вне времени, и именно таким образом существует. Здесь и сейчас нашего мира. Неприязнь ко времени понятна: как бы философ идеалист из верующих не гордился своей седой бородой и морщинами, хочет он быть иным. Даже Зевса рисуют бодрым мужчиной средних лет (не говоря уже о христианском пантеоне). Я знаю (вопреки князю Андрею Болконскому) единственную неприятность: дряхлость старости (даже не смерть: потому юная смерть так прекрасна). Но так ли уж мы обижены разрушительным действием времени? Существует ли прошлое? Существует ли там – в 1985 году – та прекрасная одиннадцатилетняя девочка, ради которой я – тоже одиннадцатилетний (начитавшись Крапивина) – дрался на дуэли и вышиб сопернику глаз? Или моя четвертая супруга – восемнадцатилетняя студентка медвуза, которая с любопытством смотрит на меня при нашей первой встрече? Кто существует: она из 2007 года или взрослая врачиха в Берлине 2019 года? От ответа на этот вопрос многое зависит. И идеализм Джентиле здесь совсем не при чем. Если он утверждает реальность действия вне времени, значит то, что было в прошлом, существует, и я даже не «верю» в это (деревянное слово), а помню это – объект воспоминаний перестает быть проблематичным. То, что есть, обладает самоценностью, и не может быть отменено никакими богами или дьяволами: максимум, что они могут – уничтожить настоящее («покарать» – на религиозном жаргоне), но не отменить прошлое (ветхозаветный, равно как и древнегреческий, пессимизм питался тем, что не учитывал это обстоятельство, не чувствовал прошлого). А это и есть одно из завоеваний материализма – независимость от прихоти чудес. Так идеалист всегда будет играть картами материализма, потому что они существуют независимо от чего бы то ни было, от любого «верю/не верю».
ВЛАДИМИР-III: НАСТРОЙСЯ НА ЗАВТРА (1990) - американская экранизация романа Марио Варгаса Льосы ТЕТУШКА ХУЛИЯ И ПИСАКА (1977). Нет, фильм неплох, и Новый Орлеан хорошо, как говорится, представлен, но этот перенос Лимы в Америку и превращение героев Варгаса Льосы в типичных американцев сделали фильм совершенно отдельным явлением, к роману отношения не имеющим. По прежнему хочется увидеть на экране Информационную службу "Радио Панамерикана", ресторан креольской кухни с мышками, бегающими по потолочным балкам, порхающий как колибри довоенный самолет над жерлом вулкана в Андах, Великого Паблито и конечно же самого мэтра - Педро Камачо: "это был человек пятидесяти лет, с широким лбом, орлиным носом, пронизывающим взглядом..." ("бывший полицейский, зверски избитый женой и детьми (вероятно потому, что он разводил крыс?)") Всего этого там нет. И еще долго мы не дождемся настоящей экранизации. Вот как-то не везет ни Гарсия Маркесу, ни Варгасу Льосе с экранизациями. Не то чтобы экранизации НЕДОБРОГО ЧАСА и ПОЛКОВНИКУ НИКТО НЕ ПИШЕТ Гарсия Маркеса плохи, но нет в них той простой гениальности литературных основ. Так что экранизация латиноамериканской классики - дело будущего.
ВЛАДИМИР-III: Еще об иррационализме верующих. Как-то давно, помню, передача на санкт-петербургском православном радио «Радонеж» – о сатанизме и числе 666. Рассказывает православный поп – в таком стиле «записок сельского священника», но с разоблачительной интонацией, как Эренбург или Маяковский, побывавшие у буржуев, что вот, поехал он в Америку, а там везде – на каждой вывеске и рекламе – появляется число зверя, и даже любой случайный прохожий может просветить эмигранта: «Нам с ним везет!» Такая уж Америка – не Россия. Но при этом рационально объяснить, какого беса русский, православный, традиционный поп поперся в сатанинскую Америку, он не смог. Это и есть иррационализм.
thrary: Салінз Економіка кам'яного віку. Вводиться поняття "суспільство первісного добробуту". Рахує скільки часу витрачається у середньому на добу у різних первісних народів. Відразу каже, що ці народи також пройшли довгий шлях розвитку. Але ці народи збирачів та мисливців по усьому світу витрачають у середньому на добування їжі 3-4 години. Більше того, при урахуванні середнього врожаю культур, що вони споживають, та приросту тварин на які вони полють, здається враження що вони споживають приблизно 1/2 доступної їжі. Рахує калорійність. І виявляється, що ці збирачі-мисливці, цілком ситі, але часто голі-босі, бо щоб їм бути ситими та витрачати на здобування їжі небагато часу їм доводиться часто змінювати місця полювання та збирання перетягуючи на великі дистанції своє майно, якого відповідно не більше ніж може перенести доросла людина на велику дистанцію(ну і відповідно не більше однієї дитини, що не може/або погано ходить, відсутність калік, немічних та ін). Майже повна відсутність майна, це ціна яка сплачується ними за певний добробут -- їжу, час на дозвілля, відсутність тяжкої праці та ін.
ВЛАДИМИР-III: Киевляне... Они злоупотребляют кофе и пьют огромное количество минеральной воды. Они в целом красивее москвичей и петербуржцев. В киевской толпе нет какого-то одного типичного лица (как есть типичный москвич, берлинец, парижанин, лондонец) - слишком велик разброс внешности отдельных людей; каждый человек, таким образом, самостоятелен, независим от толпы.
ВЛАДИМИР-III: Роман Курцио Малапарте ШКУРА (1949) и его экранизация (1981). Эстетика Малапарте нарочито безобразна. Он начал раскапывать изнанку войны. Любой войны. Самой победоносной и славной. Скверную судьбу побежденных и победителей. Но сразу же возникает вопрос: а зачем? Любая война славная и безобразная одновременно. Чем вторая мировая хуже/лучше любой другой - хотя бы длительных итальянских войн (1494-1559), когда разноплеменные армии насиловали и грабили ровно в тех же местах ровно тех же предков людей 1943 года? Перед кем выделываются пропагандисты войны, которые любят порассуждать о "священном подвиге", о "благородстве нашей армии" (и заодно о трусливых преступлениях вражеской), о "праздничном настроении победы" - те, кто хочет видеть только парадную сторону войны - ее фасад? И наоборот, кого хотят испугать авторы, расписывающие смерть, дерьмо, грязь и горе войны, смотрящие только на задворки великих исторических событий? Опять же: а как там - в прошлом - решали проблему двух ликов войны? Наверное, все же, те, кто жрал, не делали вид, что у них нет задницы. В этом человек идеологической эры заметно проигрывает доидеологическим временам. А что же экранизация? Бледная тень текста. Почему кинематографическая муза в 90% случаев не может превзойти текст, за который взялась? Намек, что лучше читать и полагаться на собственное воображение?
thrary: М.і. кажуть, що принаймні за правилами у дореволюційній російській мові була різниця у вимові між ять та є. Ять, як стверджують, промовлялась близько до дифтонгу "іє", але майже ніхто цим вмінням не володів, тільки деякі люди з освітою та десь там у південних говірках ця різниця зберігалась. Цікаво, а може і між і десятичною, та і восьмеричною та іжецею була така різниця? Чи фертом та фітою?
ВЛАДИМИР-III: Ну, это старая песня о том, кто "правильнее" говорит: "простые люди" или академики-лингвисты. Можно проследить по словарям, как иной раз случайное произношение (попавшееся на глаза, то есть на ухо, собирателю) становилось нормой - и через школу (вот уж чего не было тысячелетиями!) получало стандартное распространение.
ВЛАДИМИР-III: Ключевая идея американского фильма ВТОРЖЕНИЕ ПОХИТИТЕЛЕЙ ТЕЛ (1956) - по роману Финнея - впервые была озвучена в малоизвестной новелле австралийского священника и писателя Роберта Поттера "Росток Садовода", написанной и опубликованной в 1892 году, более чем за 60 лет до написания Финнеем своей книги-источника. По сюжету, маскирующиеся под человеческий облик пришельцы пытаются разработать против людей губительную инфекцию, чтобы облегчить в будущем полномасштабное завоевание планеты. Однако какой либо популярности эта книга не имела, а вскоре была затушевана огромным успехом "Войны миров" Герберта Уэллса.
ВЛАДИМИР-III: ВЛАДИМИР-III пишет: те, кто жрал, не делали вид, что у них нет задницы А вот это главное отличие материализма и идеализма. Идеалисты упорно ДЕЛАЮТ ВИД.
ВЛАДИМИР-III: thrary пишет: І виявляється, що ці збирачі-мисливці, цілком ситі, але часто голі-босі, бо щоб їм бути ситими та витрачати на здобування їжі небагато часу їм доводиться часто змінювати місця полювання та збирання перетягуючи на великі дистанції своє майно, якого відповідно не більше ніж може перенести доросла людина на велику дистанцію(ну і відповідно не більше однієї дитини, що не може/або погано ходить, відсутність калік, немічних та ін). Насчет сытости - преувеличение (динамика ресурсной базы), а вот остальное - надо всякий раз дифференцировать структуру потребления (у богатого купца Толомеи - из дрюоновского цикла - не было ноутбука, автомобиля и телевизора, но драгоценностей на его перстнях было больше, чем у современного коммерсанта, не гонящегося за показухой... дальше идет уже Зомбарт с его противопоставлением красивых и вечно сидящих в долгах мушкетеров голландским запасливым хомякам).
ВЛАДИМИР-III: На украинских денежных купюрах изображены исторические деятели и деятели культуры - Грушевский, Леся Украинка, Григорий Сковорода. В России все денежные купюры - это города. Когда-то Вознесенский умолял (в советском революционном вдохновении): "Уберите Ленина с денег!" Сейчас, кого там в России не нарисуй, любой окажется спорным и... самое скверное... его придется рано или поздно оттуда - с денег - убирать. Безлюдье современной России.
ВЛАДИМИР-III: Ян Твардовский (польский богослов, философ, католический священник). Автобиография: Мысли не только о себе. СПб.,2019. У Яна Твардовского детство (первая глава автобиографии - "Вкус детства" датирована 1915-1959 годами) продолжалось до 44 лет. Завидую!)) У меня к 2018 детство уже прошло.
полная версия страницы