Форум » История » Палеоевропейские языки: из истории проблемы » Ответить
Палеоевропейские языки: из истории проблемы
ВЛАДИМИР-III: По договоренности с Дмитрием Лытовым цитирую с его жж: http://dmitri-lytov.livejournal.com/49245.html [quote] 1. «Палеоевропейские языки»: термин и его содержание. К постановке проблемы. Подавляющее большинство жителей современной Европы является носителями индоевропейских языков (Здесь и далее термин «Европа» используется в географическом смысле, с восточной границей вдоль Урала, далее на запад вдоль побережья Каспийского моря, Северо-Кавказского хребта, через акваторию Чёрного моря, проливов Босфор и Дарданеллы, Мраморного и Эгейского морей [National Geographic … 1999, pp. 68-69, 90-91]. В то же время, по сложившейся в исторической литературе традиции Малая Азия нередко рассматривается в контексте истории Европы как буферная зона между ней и «Древним Востоком» ввиду многочисленных миграций через её территорию начиная с эпохи неолита). Это относительное единообразие нарушается лишь на периферии, где представлены уральские языки (часть Скандинавии и Прибалтики, Урал, Венгрия). Кроме того, имеются незначительные вкрапления тюркских и семитских языков. Из перечисленных языков тюркские появились в Европе позднее всего – в эпоху раннего Средневековья. Семитские языки были известны уже в эпоху ранней античности; от финикийцев Европа заимствовала алфавитную письменность, а финикийские колонии возникали вдоль побережья Средиземноморья до тех пор пока Рим не уничтожил Карфаген; позднее в Европу был принесён древнееврейский язык, и уже в период Нового времени – арабский (в том числе его вариант – мальтийский). Уральские языки, по-видимому, были представлены на окраинах Европы уже в доисторический период, на что указывают лексические следы урало-индоарийских контактов. В настоящее время единственным примером изолированного языка в Европе является баскский. Попытки соотнести его с индоевропейскими, семитскими, другими афразийскими, с мёртвыми языками Передней Азии (шумерским, эламским) были позднее признаны несостоятельными. На территории бывшего СССР пользуются популярностью гипотезы родства баскского языка с картвельскими (Ю.В.Зыцарь) либо северокавказскими (С.А.Старостин). Независимо от того, как в дальнейшем будет решён вопрос о генетической классификации баскского языка, факт его существования позволял предположить, что в Европе в дописьменный и даже раннеписьменный период были представлены языки, отнесение которых к известным ныне языковым семьям должно вызывать затруднения. В настоящее время специалистам известен ряд таких языков, которые далее для удобства можно обозначать собирательным термином «палеоевропейские языки». Данные языки известны главным образом по трём основным источникам: · надписи периода бронзового века и античности на языках, не поддающихся классификации; · глоссы и ономастика, известные из источников периода античности; · субстратная лексика, выделяемая в древнеписьменных языках Европы и реконструируемых праязыках. Ввиду крайней скудности материала по большинству известных или гипотетических палеоевропейских языков некоторые дополнительные детали к выводам лингвистов могут добавить дополнительные источники: исторические (письменные упоминания о соответствующих народах), археологические, а в последние десятилетия – и генетические. Вместе с тем, известные различия в предмете и методе означают необходимость крайней осторожности в интерпретации данных и в выводах смежных исследований. Предыстория проблемы. Письменные источники античных Греции и Рима, от мифологии и до административных документов, изобилуют названиями племён, народов и государств, иноязычной ономастикой, наконец, терминами, обозначающими чуждые реалии. Однако лишь в классический период, начиная с 5 в. до н.э., в античной Европе пробуждается интерес к обычаям «варварских» народов («История» Геродота) и к лексике «варварского» происхождения (словарь Гесихия). Более ранние прецеденты составления словарей и описания чужих народов (например, в клинописи Междуречья, в библейских преданиях), по-видимому, в Европе времён классической античности были неизвестны. К большому сожалению для современных историков и лингвистов, и Геродот, и Гесихий, и их последователи проявляли интерес лишь к тем «варварским» культурам, которые стояли на сопоставимом с греками уровне развития. Многие «варварские» народы после столкновения с греками или римлянами слишком быстро подверглись ассимиляции, не оставив времени для своего изучения (таковы были, например, лигуры, камуны, реты или тартессийцы). Другие народы находились на периферии греко-римской ойкумены, в момент первого письменного упоминания о них обычно бывало лишь известно, что такие существуют, а к тому времени, как греки или римляне достигали тех земель, их уже не было (так произошло, например, с кинетами/кониями в Испании). Третьи народы (например, минойцы и/или пеласги – о проблеме различения этих двух этнонимов и языков см. ниже) оставили значительный след, но лишь в мифологии – они пришли в упадок задолго до появления античной письменности. Многочисленные народы античности довольно хорошо локализуются на карте античного мира, однако следы их существования стёрты греко-римской цивилизацией, поэтому современная историческая литература зачастую обозначает их как «мифологические». В период Средневековья изучение чужих языков и культур было сопряжено с риском для жизни ввиду постоянных войн и меняющихся границ. Непререкаемый авторитет Библии тоже не способствовал накоплению фактов по древней истории народов Европы. Из древних языков в тот период в Европе были известны лишь древнееврейский, древнегреческий и латинский; даже некогда распространённый египетский был забыт, о чём говорят безуспешные попытки ряда средневековых авторов (ибн Вахшия, А. Кирхер) прочесть египетские надписи. Особую проблему представляло разделение мира на сферы влияния мировых религий (именно тогда сформировался термин «Восток» как область, куда христианство либо не проникло, либо не пользовалось статусом господствующей религии). Всё, что находилось на «Востоке», не могло быть изучено достоверно, поэтому даже древняя Греция, хорошо известная в Средние века по литературным памятникам, оставалась для европейцев вплоть до XIX века полумифической страной, сведения о которой оценить достоверно было невозможно. Пережитки «ориентализма», т.е. деления истории и лингвистики на «западную» (хорошо изученную) и «восточную» (плохо поддающуюся пониманию и упорядочению) сферы и поныне воспринимаются современной западной и отечественной наукой как не до конца решённая проблема. Этруски и их язык, пожалуй, представляли собой единственное исключение благодаря наличию большого количества артефактов и надписей, легко читавшихся, но не поддававшихся истолкованию. Их истории и языку посвятил император Клавдий своё исследование – к сожалению, погибшее при пожаре Александрийской библиотеки. Коллекционирование этрусских древностей и попытки интерпретации этрусских надписей приобретают всё большую популярность со времён Эпохи возрождения. Постановка проблемы палеоевропейских языков в конце XIX века. В XVIII-начале XIX в. формируется генетическая классификация языков. Тогда же становится понятно, что некоторые из древних и современных языков Европы не находят места в классификации – в первую очередь, уже упомянутые баскский и этрусский. Длительное время для европейских исследователей являлся проблемой вопрос о происхождении венгерского языка, однако уже на рубеже XIX-XX вв. была убедительно установлена его принадлежность к уральским языкам, реконструирован путь проникновения венгров в Европу и датировка этого проникновения. В то же время, появляется всё больше данных о возможном наличии в Европе других неклассифицированных языков. В конце 19 века один из крупнейших кельтологов своего времени А. д’Арбуа де Жубэнвиль в противовес гипотезе К. Деламарра о кельтском происхождении лигуров выделил в топонимике территории, совпадавшей с очертаниями античной Лигурии, суфиксы –asco, -esca, и др., не имевшие, по его мнению, удовлетворительного объяснения в индоевропейской этимологии. Гипотеза Жубэнвиля подверглась критике в связи с тем, что он отказался от исследования корней, сочетавшихся с данными суффиксами, между тем как ряд подобных корней определённо относятся к римской или средневековой эпохе (примеры: Marinasco, Martinasco). Хотя критика не исключала возможность доримского происхождения суффиксов, исследование лигурского субстрата остаётся до настоящего времени незавершённым. Интересно отметить, что хотя современная кельтология в целом придерживается мнения о неиндоевропейском характере лигурского языка, в Британской энциклопедии до настоящего времени лигурский язык рассматривается в рамках устаревшей концепции Деламарра. Тогда же, во второй половине XIX века, в Европе происходит бурный рост археологических исследований (ранее археология вызывала интерес только у антикваров). Обнаруженные в этот период памятники ретского, камунского, северопиценского, этеокритского, элимского, сикульского языков, а также единственная в своём роде Лемносская стела, хотя и были выполнены письменностями, близкими к греческой, но интерпретации не поддавались, и в этом были сходны с ранее известным этрусским языком. В то же время, крайняя скудность и фрагментарность материалов по каждому из этих языков даже в настоящее время не всегда позволяет сделать выводы о фонетических и морфологических особенностях данных языков. В большинстве случаев речь идёт о весьма кратких, до нескольких десятков знаков, надписях, зачастую без словоделения. Их принадлежность к тому или иному языку тоже устанавливается весьма условно, на основании упоминания соответствующего народа как обитавшего в этих местах в античный период, а также невозможности интерпретировать надписи с точки зрения ранее известных языков античности. По сравнению с ними, исследование этрусского языка переживает свой расцвет. Составляются корпусы этрусских надписей, что приводит к качественному прорыву в его исследовании: от механического сравнения этрусских словоформ с лексикой других языков к применению аналитических методов. Были установлены варианты написания этрусских букв, реконструирована фонетика (благодаря передаче этрусских имён собственных и других заимствований в латинском языке), постепенно устанавливается значение всё большего числа морфологических элементов. Структурно-текстологический анализ этрусской эпиграфики позволяет выявить типичные формулы, которые позволяют постепенно начать интерпретацию этрусской лексики. К моменту обнаружения в 1960-х гг. этрусско-финикийских билингв из Пирги часть представленных в них этрусских лексем (avil – «год», ci – «три», -c – «и» и др.) уже была истолкована, и билингвы лишь подтвердили правильность их истолкования. Что касается генетических связей этрусского языка, то среди гипотез того времени основное место занимают гипотезы о его индоевропейском происхождении. Однако А. Тромбетти отмечает сходство этрусского языка с северокавказскими (нахско-дагестанскими), и его точку зрения поддерживают ряд других этрускологов (независимо от отношения к гипотезе Тромбетти следует отметить, что вплоть до середины XX века любой древний язык Европы, за исключением, пожалуй, баскского, по умолчанию рассматривался исследователями как потенциально индоевропейский). Помимо надписей, выполненных хорошо известным греческим или латинским письмом, или их вариантами (включая этрусский алфавит), исследователям стал известен и ряд других письменностей, за которыми стояли не всегда известные языки. В начале XIX века были обнаружены памятники кипрского письма, а в конце этого же века Джордж Смит дешифровал это письмо. Надписи оказались выполнены на греческом языке, однако письменность, открыто-слоговая по своему характеру, не имела ничего общего с известными тогда письменностями Средиземноморья. В 1913 г. была обнаружена билингва из Аматуса, где часть текста была написана по-гречески, а часть – кипрским письмом на неизвестном языке, получившем название «этеокипрский». Были обнаружено ещё несколько кратких этеокипрских надписей. Помимо них, на Кипре, а позднее и в Палестине были обнаружены памятники более раннего письма, названного условно «кипро-минойским» ввиду явного сходства со знаками письма минойской цивилизации острова Крит. Цивилизацию на Крите открыл в начале XX века Артур Эванс, вдохновлённый сделанным незадолго до этого открытием Трои. На Крите были обнаружены памятники цивилизации, отличавшейся от классической греческой, но имевшие внешнее сходство с памятниками Ближнего Востока. По имени легендарного царя Миноса цивилизация получила название минойской. Здесь же, на Крите, Эванс открыл сразу несколько локальных письменностей: · «иероглифы», условно названные так за рисуночную форму знаков, подобно египетской письменности; · две письменности с более упрощённой формой знаков: Линейное A, ставшее, по-видимому, предком «кипро-минойского», и Линейное B, распространённое также и в материковой Греции. Позднее Л. Пернье и С. Маринатос обнаружили памятники ещё двух (по мнению ряда исследователей, одной и той же) письменности – Фестский диск и секиру из Аркалохори. Письменности Крита также не имели прецедентов среди известных в то время письменностей, и вопрос об их происхождении остаётся открытым до настоящего времени. Дешифровка М.Вентриса – Дж.Чедвика Линейного письма B в начале 1950-х гг. показала, что за ней стоит архаический диалект греческого языка. Однако применение полученных чтений к сходным знакам Линейного письма A или «иероглифов» не привело к их прочтению – эти письменности скрывали один или несколько языков, отличные от греческого. Более того, особенности орфографии надписей Линейным письмом Б, многочисленные вкрапления иноязычного характера, равно как и наличие в греческом языке значительного пласта иноязычной лексики, вызвали дискуссии о происхождении языка критских надписей. С сожалением, однако, следует отметить, что в изучении догреческих надписей Крита до недавнего времени доминировали две гипотезы: индоевропейская и семитская. Структурно-логический анализ, позволивший Вентрису установить чтение первых нескольких десятков знаков, не пользовался популярностью среди его последователей, предпочитавших привычный сравнительный метод. Изучение минойского языка per se, по-видимому, происходит лишь в последние несколько десятилетий, однако в публикациях на минойскую тему по-прежнему заметную часть составляют работы сторонников сравнения минойского языка с уже известными, хотя подобный метод дискредитировал себя, например, при изучении этрусского языка. Помимо минойских надписей, на Крите обнаружено несколько так называемых этеокритских памятников III в. до н.э. – выполненных греческим письмом, но на неизвестном языке (предположительно потомке языка минойских надписей). Примечательно, что одна из этих надписей дублируется повреждённым текстом Линейным письмом А (i-pi-ti либо i-ne-ti). Наконец, следует отметить группу памятников доримской письменности Пиренейского полуострова. Хотя пиренейские (палеоиспанские) письменности известны ещё с конца XIX века, лишь в 1930-е годы их дешифровал Мануэль Гомес-Морено (однако и после этого несколько десятилетий, ввиду напряжённости между СССР и франкистской Испанией, открытие Гомеса-Морено не освещалось в советской научной литературе). Помимо индоевропейского кельтиберского языка, за палеоиспанскими надписями стояли ещё два, по-видимому, неродственных языка – тартессийский и иберский. Несмотря на популярность с самого начала гипотезы о баско-иберском родстве, лишь в начале XXI в., благодаря отказу от механического сравнительного анализа в пользу аналитических методов, появились работы, которые можно считать доказательством существования некоторых параллелей между баскской и иберской лексикой. [/quote]
ВЛАДИМИР-III: Пережитки «ориентализма», т.е. деления истории и лингвистики на «западную» (хорошо изученную) и «восточную» (плохо поддающуюся пониманию и упорядочению) сферы и поныне воспринимаются современной западной и отечественной наукой как не до конца решённая проблема. Точнее, деление мира на себя любимых и все остальное. Типичный европоцентризм (впрочем, рядом существуют русоцентризм, исламоцентризм. индоцентризм, китаецентризм, и ничего, живут себе) Впрочем, настоящей науке все эти центризмы противопоказаны, точнее, она их разрушает, и здесь вспоминается Шпенглер с его "коперниковской" ролью. Далее следуют неизбежные обиды, обвинения в антипатриотизме и т.д. А как без них??? Что касается генетических связей этрусского языка Традиционная ошибка всех исследователей (впрочем, неизбежная) заключается в том, что они сразу же пытаются сопоставить некий древний язык, оставивший памятники письма, обязательно с нынесуществующими. С одной стороны - а что поделаешь? мы не знаем языка ни андроновской археологической общности, ни Триполья, ни тем более неандертальцев. Можем лишь предполагать на основании неких археологических преемственностей. Приходится сопоставлять с тем, что есть. Однако, мнение о том, что ни один крупный лингвистический таксон (масштаба языковой семьи хотя бы) не пропал "даром", а наоборот дожил до наших дней, довольно наивно. Одним из самых главных аргументов против такого мнения - история с шумерским языком (с кем его только не пытались связать - от тюрков до мунта-кола! - но он так и остался "изолянтом"). Хорошо, допустим все древние языковые семьи дожили до наших дней. Но почему именно до наших? Откуда эта сциентистская наивность в духе своеобразной теодицеи? Предположим. мы перенесемся на 2000-3000 лет назад - неужели даже в составе индоевропейской семьи не произошли бы существенные изменения, не обнаружились бы исчезнувшие языковые группы и ветви? Куда делся, например, тохарский язык? А италийские языки, ассимилированные латынью, на базе которой уже в раннем Средневековье разветвилась новая языковая группа, которой не было 2000 лет назад - романская? Т.о. ждать, что в прошлом люди говорили на языках, непременно родственных нынесуществующим, - значит обеднять историю до некоей "столбовой дороги", на которой только известные всем попутчики.
ВЛАДИМИР-III: Частные заметки о докладе А.С.Касьяна «Некоторые мысли по поводу лингвистической атрибуции майкопской археологической культуры», представленном на V традиционных чтениях памяти С. А. Старостина в РГГУ, 2-3 апреля 2010 г. Дмитрий Лытов, 18 апреля – 1 мая 2010 г. На прошедших 2-3 апреля 5-х чтениях памяти С.А.Старостина, помимо традиционных лингвистических докладов, было представлено несколько междисциплинарных. Автор одного из них, Алексей Касьян – на сегодняшний день один из ведущих отечественных специалистов по анатолийским языкам, даже, возможно, «лицо» отечественных исследований в сфере хетто-лувийского языкознания (учитывая, что в нашей стране этой темой традиционно занимались очень и очень немногие). Помимо этого, он хорошо известен участникам археологических онлайн-дискуссий, в частности, в ЖЖ, как человек, активно интересующийся археологией эпохи неолита, медного и бронзового века. Поскольку проблема лингвистической атрибуции майкопской культуры раннего бронзового века в известных мне исследованиях затрагивалась лишь вскользь, я жалею, что не смог услышать доклад целиком. У меня есть возможность судить о нём по 13-страничной презентации, любезно предоставленной автором: http://point.ifolder.ru/17338079 Цель данной заметки состоит не в критике автора, с которым я во многом согласен, а скорее в более подробном раскрытии ряда частных вопросов, всплывающих по ходу доклада (в связи с чем моя статья и озаглавлена «частные заметки…», а не «рецензия…»). Далее по тексту: Стр. 3: «Традиционный догмат (выделено мной – Д.Л,): южное (анатолийско-месопотамское) происхождение майкопской культуры. Он базируется на неверной традиционной датировке майкопской культуры: сер. 3 тыс. до н.э. Сейчас в южной концепции обнаруживается большое число несостыковок, и многие археологи начинают рассматривать теорию северных связей майкопской культуры». Я бы сказал так: смотря для кого «традиционный». В западной археологической литературе, которая мне попадалась до настоящего времени, преобладала как раз «северная» версия. Правда, трактовка этой северной версии отличалась от трактовки А.Касьяна: учитывая традицию курганных погребений майкопской культуры, её связывали с носителями индоевропейских языков, с чем А.Касьян, как видно ниже, не согласен. Версия Мунчаева о южном происхождении майкопской культуры мне не была известна, пока сам А.Касьян не обратил на неё моё внимание в одной из онлайн-дискуссий. На стр. 3-4 приводится объёмистый и в целом весьма убедительный подбор аргументов в пользу северо-западного происхождения майкопской культуры, к которым есть только некоторые частные замечания: 1. Для энеолитической фазы Мешоко устанавливаются связи со степными культурами и Карпато-балканской металлургической провинцией. Это касается керамики, некоторых других артефактов, а также металла, импортированного с Балкан, см. Lyonnet 2007b: 135 w. lit. С другой стороны, могут быть прослежены связи и с югом: Трифонов 2001: 194 утверждает, что керамика Мешоко близка к энеолитической восточно-анатолийской традиции. Необходимо отметить, что связь с Карпато-балканской металлургической провинцией была опосредованной. Из весьма скудного описания культуры Дарквети-Мешоко, приведенного у Трифонова, следует отметить, что она заметно отличалась в культурном плане от современных ей культур карпато-балканского региона (что важно для дальнейших рассуждений). 2. Ранние майкопские памятники располагаются скорее на северо-западе, позднее происходит расширение на юго-восток. 3. Подкурганные захоронения не характерны для ближневосточной традиции. Домайкопские курганы, некоторые особенности которых показывают ясную связь с майкопской традицией, известны из Предкавказья, Прикубанья, Нижней Волги и Нижнего Дона: Мунчаев 1994: 178–179, Kohl 2007: 59 (источником курганов, видимо, является энеолитическая культура Триполья C1, что несколько раньше майкопской культуры; Manzura 2005). Триполье входило в карпато-балканский культурный круг, но при чём здесь Майкоп? Огромное расстояние между крайним востоком Триполья и Майкопом занимали степные курганные культуры, весьма отличные по своему характеру от трипольской. (не для печати: мне кажется, что автор, разумно предполагая неиндоевропейское происхождение майкопской культуры, для подстраховки априори отрицает любые возможные влияния со стороны индоевропейских культур, и ради этого в качестве альтернативы постулирует связи с территориально весьма удалёнными культурами. А смысл?) Тем более, что следующий пассаж гласит: Ранние курганы известны и с Южного Кавказа: культура Лейлатепе, которая одномоментна Майкопу и, видимо, является результатом синкретизма северной (майкопской) и южной (месопотамской) традиций; Ахундов & Махмудова 2008: 41–43; Akhundov 2007. Позднее (2-я пол. 4 тыс.) курганы, очень схожие с майкопским, обнаруживаются в Северо-западном Иране, что позволяет проследить миграции майкопцев в южном направлении до экспансии куро-аракской культуры; Kohl 2007: 85, Kohl 2009: 245 w. lit., против Трифонов 2000. 4. Внезапное появление мощной металлургической культуры Майкопа хронологически хорошо коррелирует с коллапсом и упадком металлургического производства на Карпато-Балканах (Kohl 2009: 244, Lyonnet 2007a: 17, Lyonnet 2007b: 150). Тут есть одно «но»: не по воздуху же перелетела металлургия с Балкан и Карпат на Кавказ. С другой стороны, почему бы не допустить относительно независимое (от Балкано-Карпат) появление металлургии на Кавказе? Я противник того, чтобы мешать в одну этническую или культурологическую кучу лошадь, колесо и металлургию. Большинство курганных культур были лошадиными, но с другой стороны, металлургия изначально появилась вовсе не у лошадиных культур: земледелие куда больше способствовало его появлению. Можно предположить, что Северный Кавказ познакомился впервые – через посредство лошадиных культур – с металлом из Карпато-Балканского региона, а затем, когда тот пришёл в упадок, достаточно было появления всего 2-3 металлургов из того региона на Кавказе, чтобы развить новую металлургическую традицию в регионе, где почва для него была готова, где была «коровья», а не «лошадиная» культура. Массовая же миграция для этого вовсе не была обязательна. 5. Так называемая «проблема золота» (“problem of gold”), см. подробнее Chernykh 1992: 142–144, Kohl 2007: 78–79. Археологические комплексы с золотым инвентарем известны с энеолитических Балкан (2-я пол. 5-го тыс. до н.э., варнский некрополь), далее из майкопской культуры (3750–3500 до н.э., ранний бронзовый век), затем в среднем бронзовом веке они распространяются по Закавказью, Анатолии и Месопотамии: куро-аракская культура, хаттское городище Аладжа-Хююк, Троя II–III, царские гробницы Ура (сер. 3-го тыс. до н.э.) и т.д. Это позволяет проследить доисторические миграции групп людей, использовавших и ценивших золото. Здесь всё логично. Далее, начиная со стр. 5, рассматриваются лингвистические претенденты на майкопскую культуру. Прежде всего, автор доклада помещает в качестве иллюстрации глоттохронологическое дерево, составленное Г. С. Старостиным по 50-словным спискам, трех макросемей Евразии: афразийской, ностратической и сино-кавказской (дене-сино-кавказской): Поскольку данное дерево рассматривается как постулат при дальнейшем анализе, следует остановиться на нём подробнее. Древо представляет собой гипотезу Старостина об эволюции языков, но включает лишь часть языков мира, которые он возводит к гипотетическому «бореальному» праязыку. Я бы интерпретировал данное древо как гипотезу о языках, распространявшихся в основном через европеоидную расу, и пусть не смущает тот факт, что носители ряда современных языков данного древа – отнюдь не европеоиды; ведь не смущает же факт наличия афроамериканцев или метисов, говорящих на языках германской и романской групп. Но к какому бы антропологическому материалу ни были привязаны языки «бореального древа», для меня проблемой является отрыв данного древа от территории распространения языков, на нём представленных. Я подчёркиваю, не археологических культур, а хотя бы просто территории. Ведь лишь в последнее время стал возможен обмен языковой информацией на дальние расстояния, без непосредственного контакта носителей, а вплоть до конца 19 века перенос языка, его разветвление, распад, контакты с другими языками были непосредственно связаны с территориальными перемещениями. Именно привязка ветвей и особенно развилок данного древа к территориям могла бы превратить его в своего рода «таблицу Менделеева» исторической лингвистики, позволяя найти место на древе ряду исчезнувших языков и даже предсказать существование ряда исчезнувших языков, не засвидетельствованных письменно, но связанных с давно известными дописьменными археологическими культурами, ещё не интерпретированными лингвистически. То, что делает А. Касьян – это один из многих необходимых шагов в данном направлении, хотя до создания конечной «таблицы Менделеева» ещё далеко. Территориальная привязка одновременно решила бы проблему, как отобразить на древе межъязыковые контакты и даже креолизацию (парадокс: хотя тот же Старостин активно использует понятие межъязыковых контактов, однако в рамках концепции языкового древа понятие межъязыкового контакта является лишь шумовым эффектом, от которого при построении древа следует максимально абстрагироваться). Лингвистическое древо – двумерно, а построение территориальной привязки требует многомерной модели. Я бы отметил только три, на мой взгляд, существенных недостатка старостинского древа. Первый: датировки на нём весьма условны и приблизительны. Глоттохронология ещё не выработала достаточно точного метода калибровки, аналогичного калибровке радиоуглеродных дат, погрешность может быть достаточно велика. Роль калибровки как раз и могла бы сыграть территориальная привязка. Не для печати: если рассмотреть на старостинском древе датировку распада пра-ИЕ языка и тем более отдельных ветвей ИЕ семьи, то они соответствуют взглядам сторонников «курганной теории» в наиболее радикальной версии, и совершенно не совместимы с гипотезой Ренфрю, сторонником которой, как мне известно, является автор доклада. Мне сложно понять, как автор может одновременно поддерживать и гипотезу Ренфрю, и старостинское древо – разве что допустить, что он принимает то или другое с очень существенными оговорками, которые, однако, в докладе отражения не нашли. Второй: вовсе не бесспорный, как мы увидим ниже, постулат о баско-кавказском языковом родстве. Третий (о неизбежности которого на данном этапе мы писали выше): «презентизм», т.е. экстраполяция современной лингвистической ситуации на древность. На древе изображены только те языковые семьи, ветви, группы, которые известны к настоящему времени либо как живые, либо из дешифрованных письменных памятников. Если и существовали тупиковые ветви языков (а ведь наверняка существовали), в нынешнем виде древо не позволяет даже предположить об их наличии на том или ином этапе, на той или иной ветви. Далее А. Касьян приводит аргументы за или против привязки майкопской культуры к конкретным языковым семьям/группам: Стр. 6. Носители майкопской культуры вряд ли могли быть прасемитскими или раннесемитскими племенами (вопреки Сафронов 1989): (a) Нет никаких указаний на то, что в 5–4 тыс. до н.э. имели место масштабные миграции семитов так далеко на север; (b) металлургическая терминология не реконструируется для прасемитского. Это же касается и остальных афразийских праязыков - праберберского, пракушитского и т. д. (вопреки некоторым исследованиям А. Ю. Милитарёва). Согласен. Майкопцы не могли быть и прахеттами (вопреки курганной теории М.Гимбутас), т. к. нам ничего неизвестно о каком-либо индоевропейском культурном влиянии в Анатолии и/или Месопотамии раннего и среднего бронзового века. Не говоря уж о том, что гипотеза о раздельной миграции хеттов (через Северный Кавказ) и лувийцев (через Босфор) — что предлагает Сафронов 1989 — в Анатолию представляется фантастичной с лингвистической точки зрения. Не для печати: удивительно, что автор, так часто не соглашаясь с идеями Сафронова, тем не менее, постоянно его цитирует. Думаю, за взгляды Сафронова ответственности нести не могут ни Гимбутас, ни тем более современные сторонники курганной теории (Черных, Кузьмина, Мэллори, Энтони и др.): не помню, чтобы кто-то из них предполагал такую раздельную миграцию. Майкопцы не могут идентифицироваться с пракартвелами, т.к. у нас нет никаких лингвистических следов тесных контактов картвельских племен с семитскими в доисторическую эпоху. Пракартвелы (распад праязыка в нач. 3 тыс. до н. э.) надежно привязываются к протоколхской археологической культуре (с кон. 4 тыс. до н. э., средний бронзовый век), см. Микеладзе 1994. Здесь некоторое нарушение логики. Выше писалось о том, что семиты не могли добраться до майкопской культуры в рассматриваемый период. Следовательно, отсутствие контактов с семитскими языками у картвелов не имеет никакого отношения к вопросу об их связи с майкопской культурой. С другой стороны, Гамкрелидзе и Иванов, насколько я помню, ссылались на «вино» и «яблоню» как на следы контактов пракартвелов с прасемитами (и заодно с пра-ИЕ). Вот протоколхская культура как более вероятный кандидат в пракартвелы – это весомый аргумент. Как предполагается многими учеными, прахурриты (прахуррито-урартцы) достаточно достоверно идентифицируются с куро-аракской культурой (сер. 4 тыс. — сер. 3 тыс. до н. э.). Написано на эту тему много, возразить нечего. Ввиду изложенного я полагаю, что единственный возможный лингвистический претендент на майкопскую культуру — это носители северокавказского праязыка. Я бы не говорил столь радикально – «единственный». Я бы скорее сказал «где-то здесь». Во-первых, с учётом неоткалиброванности дат на старостинском древе тут возможны вариации как в сторону предсеверокавказского, так и в сторону одной из дочерних ветвей прасеверокавказского праязыка (абхазо-адыгской, нахско-дагестанской или не гипотетических засвидетельствованных письменно мёртвых ветвей). Во-вторых, для меня представляется маловероятной синхронность прасеверокавказского языка с праиндоанатолийским, как показано на древе на с. 6. Большинство ИЕ этимологий были достаточно прозрачны для исследователей задолго до возникновения глоттохронологии, не говоря уж о весьма сходной морфологии. Что касается северокавказской макросемьи, куда Старостин относил и абхазо-адыгские, и нахско-дагестанские, то само её существование до сих пор признано не всеми исследователями, этимологии – весьма хрупки и во всяком случае не очевидны. Мне представляется разумным предположить, что прасеверокавказский язык, если таковой существовал, распался существенно раньше праиндоанатолийского. В-третьих, на мой взгляд, автор не рассмотрел всех возможных вариантов, в связи с чем я бы хотел предложить свой. Мне кажется весьма вероятным предположение о связи майкопской культуры с носителями праэтрусского (и, возможно, ряда родственных) языков. Данная гипотеза не так уж сильно противоречит гипотезе А. Касьяна – я бы даже сказал, весьма близка к ней, отличаясь лишь в деталях. Ещё в начале 20 века А. Тромбетти обратил внимание на сходство этрусского языка с нахско-дагестанскими. С тех пор выдвигались и другие гипотезы о родстве этрусского языка с северокавказскими. И.М.Дьяконов выдвигал гипотезу о родстве этрусского с хуррито-урартскими. Реконструкции Дьяконова мне представляются довольно шаткими, однако в целом гипотеза о родстве этрусского с северокавказскими – вполне заслуживающей внимания. Помимо лингвистических реконструкций, которые пока ещё не общепризнанны, следует отметить многочисленные параллели с Кавказом в материальной культуре этрусков, которые подробно рассмотрел А.И.Немировский. Представленный Немировским анализ позволял сделать вывод если не о происхождении этрусков с Кавказа, то, по крайней мере, о достаточно давних связях с Кавказом. Торговый обмен между этрусками и Кавказом, в первую очередь предметами культа (!), несмотря на дальность расстояния, поддерживался и в римский период. Гипотеза о кавказском исходе этрусков не противоречит и версии Геродота об их приходе из Малой Азии, получающей в последнее время всё больше материальных подкреплений, тем более, что Малая Азия находится как раз на полпути между Кавказом и местом обитания этрусков в исторический период. В этой связи вспоминается гипотеза Х. Рикса о «тирренских языках», обладающих значительным структурным, морфологическим и лексическим сходством с этрусским. Все «тирренские языки» Рикса, отсутствующие в Италии, локализуются в восточном Средиземноморье, от побережья Анатолии и до Кипра, что, в принципе, не противоречит предположению о «кавказской родине». Этруски, как видно из их материальной культуры, имели давние металлургические традиции. Чего не скажешь о культурах абхазо-адыгских и нахско-дагестанских народов, весьма консервативных. Сложно предположить, что их носители с тех пор развивались так медленно. Также позволю себе вновь обратить внимание на то, что майкопская культура была «коровьей». О том, что коровы были известны этрускам давно, свидетельствует факт совпадения гаплогрупп коров, распространённых в центрально-западной Малой Азии, с гаплогруппами коров на Западе Италии, куда, как предполагается, они попали вместе с этрусками. И последний, завершающий, штрих – уже человеческие, а не коровьи, гаплогруппы. Гаплогруппа Y-хромосомы G, на мой взгляд, вполне может быть связана с миграцией протоэтрусков с Кавказа ввиду весьма своеобразного ареала распространения. В настоящее время она встречается довольно редко и представлена «пятнами»: на Кавказе (эпицентр – Осетия), центральная Малая Азия, небольшое количество в Греции, западная Италия, крайний восток Испании. Стр. 9. Распад баскско-северокавказского праязыка глоттохронологически датируется концом 6 тыс. до н. э. Прародина баскско-северокавказцев располагалась в какой-то части Карпато-балканской металлургической провинции (ср. выше о культуре Варны). Хотя вопрос об отнесении басков к гипотетической северокавказской семье и не имеет прямого отношения к теме статьи, А. Касьян столь часто постулирует данное родство, что я не могу не сказать несколько слов по данному вопросу. Поскольку гипотеза проиллюстрирована картой, следует рассмотреть досконально каждую из стрелок на карте в привязке к хронологии. Итак, прежде всего, на схеме мы видим почти прямую стрелку, ведущую из Анатолии на запад Европы. Однако в привязке к археологическим культурам эта стрелка совсем не однородна, а скорее представляет собой некий аналог «великого переселения народов», когда миграция одних приводила в движение других, а те, в свою очередь, сгоняли третьих: - примерно от Румынии-Венгрии и далее до Франции-Германии происходит распространение культуры линейно-ленточной керамики - «дышал ей в спину» круг старчево-кришских культур, связанных с иной керамической традицией; в конце концов восточные «линейно-ленточники» потеснили западные границы старчевцев - из Анатолии на старчевцев надвигалась группа западноанатолийских культур расписной керамики, которая вскоре их и поглотила. С этой же западноанатолийской группой, по-видимо, связана и трипольская культура, хотя в ней прослеживается и влияние соседней линейно-ленточной. Но с какой бы из этих трёх групп ни связывал бы автор майкопскую культуру – отличия в материальной культуре видны, что называется, невооружённым глазом. (Не для печати: нельзя не отметить, что древо Старостина, по мере движения в прошлое, всё больше вступает в противоречие с многообразием археологических культур, и в этом нет ничего удивительного: древо построено по принципу «бритвы Оккама», дескать, не можем ту или иную культуру разместить на древе – слезай с древа!). Стр. 10. С этой точки прабаски начали двигаться в сторону центральной и западной Европы, где они, видимо, заняли достаточно обширные территории, однако позднее (в течение 4–2 тыс. до н. э.) оказались вытесненными и/или ассимилированными различными и.-е. племенами. Конечно, нынешние теории о прабаскском субстрате западных и.-е. языков (ср., напр., Mailhammer forthc. с лит.) должны быть пересмотрены с позиций современного сравнительно-исторического языкознания и макрокомпаративистики, но я полагаю, что принципиальная идея о каком-то баскско-северокавказском субстрате в Европе может оказаться правильной. (Не для печати?) Баскам то ли повезло, то ли не повезло: поскольку их язык в современной Европе единственный не имеет живых родственников, басками пытаются заткнуть все дыры в изучении доисторических миграций в Европе. Для сравнения предположим, что из всех индейских языков сохранился, к примеру, только навахо, и современные исследователи пытаются истолковать списки слов различных индейских племён, составленные миссионерами и конкистадорами начиная с 16 века, через язык навахо, и реконструируют при этом большую семью «пра-навахо». Зная, насколько в действительности пестра картина современных индейских языков, где количество одних лишь семей переваливает за сотню, можно понять, насколько бесполезны подобные занятия. Не только в доколумбовой Америке, но и на Дальнем Востоке до прихода тунгусо-маньчжурских племён, и в центральной Африке до прихода банту, и в Австралии и Папуа Новой Гвинее до прихода европейцев, наблюдалась такая же пёстрая языковая картина. Чем архаичнее и консервативнее общество, чем больше затруднены коммуникации – тем меньше размер общественных групп (кланов, племён), способных прокормить себя, и тем выше вероятность довольно быстрого распада языков на взаимно непонятные диалекты, утраты взаимопонимания между родственными языками, и в конечном счёте – возникновения столь пёстрой картины из многочисленных языковых семей с неясными родственными связями. Так же и с басками. Мы можем принимать любую из гипотез, утверждающих о появлении прабаскского языка в Европе намного ранее индоевропейских языков, но отсюда вовсе не следует, что басков в доисторической Европе следует искать повсюду. Более продуктивным мне представляется подход Беекеса, тоже, к слову, как и Майлхаммер, занимающегося проблемой доиндоевропейского субстрата: изучая догреческий субстрат, Беекес сначала набрал большой массив материалов по нему, а затем уж стал реконструировать его фонетику, морфологию и «примерять» её к известным языкам. Итак, вернёмся к стрелкам на карте и попробуем интерпретировать археологически «большой скачок» из Анатолии через Македонию и до центральной Франции, который А. Касьян связывает с миграцией прото-басков. Кандидат № 1: круг старчево-кришских культур (7300 – 5000 гг. до н.э.). Отпадает (подробнее см. А.Л.Монгайта), поскольку его распространение застряло в центральной Европе. Отдельные следы старчево-кришской керамики встречаются вплоть до восточной Испании, однако это вполне укладывается в гипотезу о торговых контактах, поскольку во всём прочем местная материальная культура отнюдь не близка старчево-кришской. Кандидат № 2. Гораздо более массивная миграция была связана с группой культур линейно-ленточной керамики (6500 – 4000 гг. до н.э.). Миграция прошла через всю центральную Европу и остановилась на севере Франции, что примерно совпадает с направлением стрелки. Тут, однако, тоже есть несколько «но». Линейно-ленточная керамика, хотя и носит следы влияния старчевской, возникает в восточной Европе как бы «ниоткуда», без видимой связи с Балканами и Анатолией. Увы, её также невозможно связать с басками, поскольку на севере Франции распространение её резко остановилось, и в течение нескольких следующих тысячелетий существовала граница между «линейно-ленточными», с одной стороны, и более южными, совершенно иными культурами Франции, с другой. В то же время, археологическая преемственность от артенакской культуры вдоль Бискайского залива и предшествовавшими ей автохтонными культурами и до басков в настоящее время считается высоко вероятной. Все приведенные возражения против родства басков с кавказцами можно было бы отмести на том основании, что, дескать, не все доисторические миграции могут быть реконструированы на основе материальной культуры (и это правда), а вот баско-северокавказские лингвистические реконструкции – это доказательство. Но есть ещё один аргумент – генетический. Генетически баски не имеют ни малейшего сходства с современными народами Кавказа, несмотря на всю пестроту кавказского генофонда. В руках генетиков имеется материал и по культуре линейно-ленточной керамики – он также совершенно не похож на баскский. По мужской линии баски практически неотличимы от своих соседей – французов, испанцев, каталонцев, по женской же для них специфичной является гаплогруппа U8 – одна из разновидностей палеоевропейской макрогаплогруппы U. Можно, конечно, рассуждать о более древних связях басков с Кавказом через граветтскую или эпиграветтскую культуры, но это всё будет уже на уровне спекуляций, не подтверждённых ни генетически, ни материальной культурой, а главное – касающихся хронологического периода на порядок более древнего, чем предполагает реконструкция на древе Старостина. Возвращаясь к рассмотренным выше миграциям старчево-кришского и линейно-ленточного культурных комплексов (других миграций в указанном А.Касьяном направлении в Европе не было с конца мезолита и до конца бронзового века). Ни одна из этих двух миграций не была связана с распространением металлургической традиции, поскольку обе они относились к эпохе раннего неолита. К слову о металлургии: непонятно, почему А. Касьян не допускает независимого возникновения металлургии на Балканах и на Северном Кавказе. Стр. 10. Напротив, прасеверокавказцы направились с Балкан на север, обогнули Черное море и создали майкопскую культуру, чья датировка (3750–3500 гг. до н. э.) точно соответствует глоттохронологическому распаду сев.-кавк. праязыка (ок. 3600 г. до н. э.). Затем (2-я пол. 4 тыс. до н. э.) празападнокавказские и правосточнокавказские племена спустились на юг: в Анатолию и Месопотамию (где мы обнаруживаем культуры с явным влиянием майкопской, см. выше), но позднее они оказываются оттесненными обратно на север в свой исторический ареал на Северном Кавказе или ассимилированными семитами, хурритами и другими обитателями соответствующих регионов. Чтобы допустить гипотезу о данной миграции, следует предположить культурную деградацию протосеверокавказцев. И напротив, если связать майкопскую культуру с протоэтрусками – существенных противоречий не возникает. Как показано в Старостин 1988/2007: 310 f., прасеверокавказцам было известно коневодство, скотоводство, агрокультура, текстильное производство и металлургия, что в точности соответствует майкопской культуре (см. Мунчаев 1994: 224; Kohl 2007: 77 f.). Милитарёв & Старостин 2007: 876–881 предлагают ряд некоторых лексических культурных заимствований между сев.-кавк. диалектами и афразийскими языками. Важно, что подавляющая часть этих изоглосс не может быть истолкована как заимствования между прасеверокавказским и прасемитским или пракушитским и т. д. языками. Напротив, указанный список иллюстрирует межъязыковые интерференции после распада основных праязыков. Таким образом, эти контакты должны датироваться 2-й пол. 4 — 3 тыс. до н. э., что хронологически очень хорошо соответствует проникновению празападнокавказских и правосточнокавказских племен в Анатолию и Месопотамию. Здесь спорить не с чем. Последний лингвистический вопрос, который должен быть здесь обсужден, — это контакты индо-хеттского и сев.-кавк. праязыков. Старостин 1988/2007 предлагает объемный список индо-хет.– сев.-кавк. лексических параллелей, бóльшая часть которых должна быть объяснена как заимствования в индо-хеттский. Как было справедливо указано С. А. Старостиным (1988/2007: 356 ff.), источником заимствований был не сам сев.-кавк. праязык: во-первых, мы не наблюдаем лексических проникновений в обратном направлении (и.-е. > сев.-кавк.), во-вторых, что более важно, язык-источник демонстрирует ряд фонетических инноваций по сравнению с реконструированным сев.-кавк. праязыком (утрата *n в сочетании с аффрикатами, *l > r в некоторых позициях и т. д.). Старостин предполагает, что данные индо-хеттские основы были заимствованы из какого-то отдельного сев.-кавк. диалекта после распада сев.-кавк. праязыка. Однако подобный сценарий хронологически не представляется реалистичным: по глоттохронологии, распад индо-хет. праязыка произошел ок. 4400 г. до н. э., в то время как сев.-кавк. праязык распадается ок. 3600 г. до н. э. Исходя из этого, я полагаю, что источником обсуждаемых заимствований был какой-то вымерший член баскско-северокавказской ветви, который соседствовал с индо-хеттским регионом энеолитических Карпато-Балкан. Почему бы не рассмотреть протоэтрусков? Стр. 13. Карта «Анатолия в кон. 3 — нач. 2 тыс. до н.э.» В конце доклада приведена карта (автор всех карт в докладе, в том числе и данной – сам А. Касьян). Хотя карта и не имеет прямого отношения к теме доклада, сама по себе она достаточно спорна, поскольку представляет собой механическую экстраполяцию лингвистической ситуации конца бронзового и даже начала железного века на более ранний хронологический период. В частности, автор карты рассматривает хаттов как едва ли не единственный доиндоевропейский народ Малой Азии, существовавший к моменту прихода анатолийских народов, хотя ещё Дьяконов и Ардзинба писали о противоположном: в частности, они отмечали наличие «протолувийского» субстрата на юге и западе Малой Азии, выделяемого по именам. В дописьменный период медного и/или бронзового века через Малую Азию, как свидетельствуют археологические данные, проходили как минимум две крупных миграции, не связанные с носителями индоевропейских языков: рассмотренная нами выше «протоэтрусская», а также «протоминойская», давшая начало минойской культуре на Крите. Но поскольку вопросы данных миграций выходят за пределы материала данной статьи, их имеет смысл рассмотреть отдельно.
ВЛАДИМИР-III: На мой взгляд, единственное, чем мы можем помочь баскам - это рассмотреть самих по себе басков. Итак, слои басского этногенеза. Если откинуть все влияния, произошедшие за последние 2000 лет - испанское, франкское, вестготстское и римское, получаем: а) кельтский слой второй половины I тысячелетия до н.э. (связанный с миграцией кельтских племен в Испанию из Франции) б) иберийский слой также второй половины I тысячелетия до н.э. (связанный с миграцией иберов на северо-восток и север из совр. Южной Испании). в) аквитанский слой, видимо, гораздо ранее 500 года до н.э. (аквитаны во времена Юлия Цезаря заселяют юго-западный угол совр. Франции, и это надо учитывать, когда мы определяем древний ареал более восточных лигуров). Аквитаны - еще более "таинственный" народ, чем иберы. Я очень подозреваю, что аквитаны - это часть большой общности IV-II тысячелетий до н.э., распространенной в Западной Европе и включавшей шассе-капсийские племена: культуры Сена-Уаза-Марна, свайную культуру Швейцарии, Артенакскую культуру Центрального Массива, а также, не исключено, древнейший слой рето-этрусков. Язык последних - единственное свидетельство лингвистического характера этой общности. Это, кстати, говорит о связи этрусков с басками, но не более. г) и напоследок необходимо определить возможность влияния на басков маршей колоколовидных кубков. Я придерживаюсь теории их южнопортугальского (но заметьте, не иберийского!) происхождения, откуда они начали свои похождения по Европе где-то в XIX веке до н.э. Уже в историческое время находим в Южной Португалии племя кинеты, которые все, начиная с Геродота, отделяют от иберов. Значит, здесь какая-то другая этническая традиция, но насколько она близка к иберам? две языковые группы одной семьи? две разные семьи в рамках макросемьи? Турдетанская письменность, упоминаемая Страбоном, - это иберийская традиция. Ни кинеты, ни многочисленные племена традиции колоколовидных кубков: культура Роны (племена лигуров), Нуратическая культура (племена сардов), корсы и сиканы Средиземноморья, Армориканская культура Бретани (возможно, племена остримниев, которые пришли из Британии и связаны происхождением с племенами Уэссекской культуры), Уэссекская культура, культура Фуд-Вессел и другие культуры Британии (древнейшие еще некельтизированные пикты), ирландские культуры колоколовидных кубков, Адлербергская культура, Унетицкая культура Центральной Европы, балкано-дунайские культуры Отомани, Печика, Гирла-Маре, Вербичоара. В общем, доиндоевропейская Европа вполне может быть столь же пестрой в языковом отношении, как Америка или Африка.
ВЛАДИМИР-III: Вот как мне представляется расселение этнических групп (по принадлежности к языковым семьям) в Европе 800 года до н.э.
ВЛАДИМИР-III: Красноватым цветом обозначены индоевропейские племена. Фиолетовый - иберы (включая тартессцев). Синий - племена традиции колоколовидных кубков. Розовый - шассе-капсийские племена (в т.ч. аквитаны и рето-этруски) Голубой - адыго-абхазские племена Бежевый - нахо-дагестанцы (включая Балановскую культуру и каспиев) Одна из угорских культур, продвинувшаяся в Поволжье вместе с сейминско-турбинской экспансией, обозначена зеленым. Цвет морской волны на Пелопоннесе и в Истрии - пеласги. Не совсем понятна принадлежность культур северной бронзы и чернолесской (по идее, чернолесская культура, как потомок катакомбников, это смесь древних индоевропейев-ямников и северокавказцев). Вот от этого и надо протягивать в прошлое линии развития.
Гость: ВЛАДИМИР-III пишет: Вот как мне представляется расселение этнических групп (по принадлежности к языковым семьям) в Европе 800 года до н.э. Можно посомневаться насчёт существования славян и балтов в то время. Теория о существовании балтославянской ветви наиболее популярна (только некоторые, кажется, её отрицают) и глоттохронология датирует балтославянский где-то около 3000 лет назад (плюс-минус там сколько-то)...
Гость: ВЛАДИМИР-III пишет: В общем, доиндоевропейская Европа вполне может быть столь же пестрой в языковом отношении, как Америка или Африка. Некоторые предлагают поправку на климат и предлагают сравнить скорее с Сибирью до прихода русских. Почему бы и нет? Несколько языковых семей с невнятными связями между собой - это тоже немало. )))
ВЛАДИМИР-III: Гость пишет: Можно посомневаться насчёт существования славян и балтов в то время. Теория о существовании балтославянской ветви наиболее популярна (только некоторые, кажется, её отрицают) и глоттохронология датирует балтославянский где-то около 3000 лет назад (плюс-минус там сколько-то)... Археологически балто-славяне неплохо укладываются в комплекс культур боевых топоров и шнуровой керамики, которые занимают весь север Восточной и Центральной Европы и временной промежуток 2500-1300 лет до н.э. (некалибровано). В т.ч. знаменитая фатьяновская культура. Где-то в 16 веке до н.э. на южном фланге этой зоны появляются тщинецко-комаровские племена. Это, по всей видимости, и есть древнейшие славяне (поскольку дальше на базе комаровской культуры развивается большая лужицкая культура, возможно, полиэтничная, но в основе своей славянская). Так что история балтов (или балто-славян, как угодно) простирается на 45 веков, а славян - на 36 веков. Гость пишет: Некоторые предлагают поправку на климат и предлагают сравнить скорее с Сибирью до прихода русских. Нет, климат в Европе 6000-4000 лет до н.э. был куда более влажный и теплый по сравнению с временами расселения индоевропейцев. Кстати, по поводу карты выше. Встречал небезынтересное мнение, что какие-то капсийские волны, идущие по Европе через Испанию - это хауса.
Гость: ВЛАДИМИР-III пишет: Встречал небезынтересное мнение, что какие-то капсийские волны, идущие по Европе через Испанию - это хауса. Ну, не сами же хауса, а их вероятные языковые родичи, не оставившие языков-потомков к нашему времени. А вот с чадскими языками, которые нам известны, интересно. По мужской хромосоме там у них много R1b1a - то есть, по корням это не субсахарская гаплогруппа, а западноевразийская, хотя в R1b1 в западной Евразии - это R1b1b. Давно они разделились... По одним вычислениям R1b1a пришли в Чадский бассейн где-то в районе 9200-5600 лет назад. Попадает ли это во времена капсийской культуры и была ли миграция капсийцев в Чадский бассейн?
ВЛАДИМИР-III: http://ru.wikipedia.org/?oldid=19132211 - киффийская культура http://ru.wikipedia.org/?oldid=24273759 - тенерийская культура Тогда надо в принципе поставить вопрос: а кто такие капсийцы?
Гость: ВЛАДИМИР-III пишет: Тогда надо в принципе поставить вопрос: а кто такие капсийцы? Может, берберы? Взаимоотношения ветвей внутри афразийской макросемьи неясны - несколько конкурирующих гипотез. Одни сближают чадцев с древними египтянами, другие - с берберами. В общем, сложный вопрос.
Гость: Да и про субстрат в кельтских языках иногда мелькает, что берберы наследили. Вот они ваши "хауса". Берберы, чадцы - какая разница? всё равно афразийцы.
ВЛАДИМИР-III: Тогда еще раз обозрим афразийцев. Это явно макросемья, равновеликая ностратической (и подобно ей, имеющая определенные проблемы первичной локализации). Семьи (http://ru.wikipedia.org/?oldid=28508148): Берберо-ливийская: Живые языки этой семьи распространены в Северной Африке к западу от Египта и Ливии до Мавритании, а также в оазисах Сахары, вплоть до Нигерии и Сенегала. По данным конца 1980-х годов, число говорящих составляет более 14 млн. человек. В Марокко бербероговорящие составляют около 40 % от всего населения страны, в Алжире — около 25 %. В Египте, Ливии, Тунисе, Мавритании численность бербероязычного населения меньше. Гуанчские языки — это языки аборигенов Канарских островов, вымерших к XVIII веку. Все живые языки — бесписьменные. У берберских племен туарегов (Сахара) используется в обиходе свое письмо, именуемое тифинаг и восходящее к древнеливийскому письму. Ливийское письмо представлено краткими наскальными надписями, обнаруженными в Сахаре и Ливийской пустыне; самые ранние из них датируются II веком до н. э. Надписи частично дешифрованы; они делятся на три группы памятников: феззанско-триполитанские, западно-нумидийские и восточно-нумидийские. Языки этих надписей представляют группу мертвых языков берберо-ливийской семьи. Берберо-гуанчские языки имеют ряд сепаратных морфологических изоглосс с семитскими языками и множество лексических изоглосс с чадскими языками. Древнеегипетская семья. Собственно, а почему семья? Были ли это изначально один язык, или группа родственных языков, постепенно (в ходе объединения страны) слившиеся в единый язык? Кушитская семья. Х тысячелетие до н.э. Омотская семья. Столь же древняя. Не исключено, что современные омото - реликт некогда более распространенной общности. Семитская семья, которая исторически делится на аккадскую, эблаитскую - самые древние; угаритская, финикийско-ханаанская, аморейская (из современных к ней принадлежит иврит), арамейская, арабская, южноаравиская (сокотрийская, кстати, это скорее всего и есть ассимилированная древняя сокотрийская семья, к которой можно попытаться отнести шумеров), южноаравийская-сабейская и эфиопосемитская. Наконец, чадская семья. Что известно об этих семьях в исторической перспективе? Берберы в III тысячелетии до н.э. соседили с Египтом с запада, а с карфагенских времен заселяли Магриб. Гуанчи обнаруживаются на Канарских островах (но когда они туда попали? некоторые лингвисты оценивают возраст распада берберо-гуанчей на две ветви III тысячелетием до н.э., но это не означает, что гуанчи именно с той эпохи населяли Канары; на Канарах они явно реликт, а античным географами I века знакомы некие "канарии" в Южном Марокко). Древние египтяне... Вот последовательность археологических культур Египта: Верхний Египет - тасийская (6000-4900 гг до н.э. - возможно афразийцы), бадарийская (5500-4500 гг до н.э. - негроиды Сахары), Маади (4400-4000, происходит от бадарийской), Накада (амратская) (4500-3800, происходящая от бадарийской), герзейская (3800-3000, происходящая от амратской); Нижний Египет - Меримде (5000-4000 гг до н.э.), Эль-Омари (4000-3000 гг до н.э.) Две последние представляются некими инородными включениями, и получается, что Верхний и Нижний Египет по меньшей мере в V-IV тысячелетиях до н.э. жили обособленной друг от друга жизнью. Что касается бадарийцев, то не исключено, что это смешанная культура, возникшая под влияние какого-то мощного переселения негроидов Сахары в долину Нила около 56 века до н.э. Однако постепенно египетский антропологический тип, свойственный еще тасийцам, снова взял верх. Неолитическая тасийская культура происходит от мезолитической сильсильской, а она, кстати, родственна кифийской культуре Нигера, и они вместе происходят от восточнооранской Магриба. Таким образом, получается, что афразийцы пришли в Египет все-же не с Ближнего Востока из глубин Сахары. и прав Дьяконов. а не Милитарев. В XIII-VIII тысячелетиях до н.э. в Египте существовала также мезолитическая себильская культура, которая связана с халфийской культурой, коренящейся в хормусийском палеолите Нубии, который отдаленно родственен атерскому палеолиту остальной Сахары. Кто были хормусийцы-халфийцы-себильцы? Еще одна "оборванная нить" этнолингвогенеза? Меримде и Эль-Омари я бы отнес к волнам расселения чатал-геюкцев (последними реликтами которых являются современные адыго-абхазы и нахо-дагестанцы). В Палестине обнаруживаем иевусеев, тоже северного (чатал-геюкского происхождения). Кушиты видимо всегда локализовались в районе Африканского рога и прилегающих территорий. Семиты приходят уже на заре истории в страны Благодатного Полумесяца с юга (например, финикийцы переместились на Средиземное море с Красного). А это значит, что они зародились не в пределах Сирии или Ирака, а пришли туда из Аравии, а в Аравию из Сомали, куда попали из Восточной Сахары (видимо это и был эпицентр афразийцев, если прав Дьяконов). Хауса продвинулись в современные районы своего проживания (Сев. Нигерия - Юж. Нигер) с севера - из Сахары, и еще около начала н.э. жили где-то на юго-востоке Алжира. Все это говорит в пользу Восточной Сахары, но ничем не указывает на Западную и на север Магриба. В западной части Сахары, видимо, жили негроидные племена, а в горах Атласа? Солютре обычно выводят из Северной Африки - может это и есть древнейшие ностратики (но без афразийцев, дравидов и грузин)?
ВЛАДИМИР-III: И еще вопрос: кто такие жители страны Пунт и какое отношение они имели к египтянам?
Гость: Если меня не подводит мой склероз, то Пунт ещё точно не нашли. Интересно было бы покопать в Сомали, но там пока не покопаешь - война вроде не кончилась, единого гос-ва пока нет (?)...
ВЛАДИМИР-III: Пунт имеет как минимум три адреса. Это, во-первых, обращенная к Индийскому океану часть Сомали (конкретно - в районе Могадишо) - эту версию популяризировал Ефремов в своем великолепном романе "Великая Дуга". Во-вторых, указывают на север Сомали - т.е. на британский Сомалиленд. И наконец, авторы сборника История Африки в древних и средневековых источниках. М.,1990 помещают (по непонятном мне причине) Пунт куда-то в совр. Эритрею. Но Пунт существовал (причем, даже пережил Египет; персы Ахеменидских времен называли эту страну Путийя). Причем, сомалийцы и пунтийцы - разные народы. Сомалийцы до II века до н.э. жили в совр. Южной Эфиопии и лишь тогда расселились на восток до самого края Африканского Рога. Т.о. пунтийцы могут быть: 1) кушитами, но иной ветви, чем сомалийцы; 2) семитами (ведь Сомалиленд был плацдармом, с которого семиты расселились в Аравии); 3) частью египетско-пунтийской языковой семьи, часть которой консолидировалась в долине Нила, а часть переселилась на юго-восток; 4) остатками культуры Эльментейта, связанной с Кпсийской культурной провинцией.
Гость: Чего про пеласгов думаете? Одни говорят, что это были ИЕ, другие что не ИЕ, и даже совсем не родня этрускам. Где истина?
ВЛАДИМИР-III: Желание записать как можно больше древнеевропейских народов в индоевропейцы проистекает из подсознательного желания продлить историю современных европейских наций как можно дальше в прошлое. Обычно обращают внимание на древнеэгейский топонимический и вообще терминологический слой с суффиксами "сс" и "инф": нарцисс, Кносс, Тиринф, Коринф. Этот слой - неиндоевропейский, кстати - и считается пеласгским. Дольше всего пеласги продержались (до Геродота) на Лемносе и на полуострове Истрия, куда они вторгались в ходе переселений "народов моря". А вот отношение пеласгов к филистимлянам не такое простое: видимо, имя пеласгов распространилось на все разноплеменные "народы моря". Причем, если "пелосс" - на языке пеласгов означает "море", то получается, что этот термин попал в языки некоторых других народов ("пилиштим" на иврите, ЕМНИП, тоже означает "морские").
Андрей: Ув. Владимир.У меня вопрос по карте выше.У Вас иберы отделены от лигуров и остримниев.Вы писали,что было 3 волны из Африки. 2- шассе-капсийцы, 3- ккк.Если иберы не потомки ни тех,ни этих,то кто? На карте 1500лет.до н.э. все эти народы показаны как потомки экспансии ккк. Изучая ваши карты и хронологию культур споткнулся на расовом вопросе.10000лет.до н.э. Европа,Африка,Зап.Азия еще кроманьонцы.Кавказ - дравиды-негроиды.В Натуфе уже низкорослые евро-африканцы с негроидной примесью.Примерно тоже в Малой Азии.Средиземноморцы вроде как образовались в Африке - афразийцы.В Сев.Африку и Европу этот тип принесли капсийцы.А кто и когда сменил расовый тип Зап.Азии вплоть до Индии я в интернете не нашел.Или средиземцы в Палестине сами образовались.Поделитесь информацией,и где об этом можно почитать.Спасибо.
ВЛАДИМИР-III: Ув. Андрей. Вопрос Ваш колоссален. Сегодня не успею, отвечу завтра. О ККК слышал версию, что это вообще хауса. Но тогда почти исторические лигуры, пикты и т.д. должны говорить на схожих языках. Чего не наблюдается. Насчет иберов - я не Н.Я.Марр и не столь наивен, чтобы производить их от берберов. Скорее всего берберы как раз вытеснили предков иберов (машуашей?) из Магриба где-то в III-II тысячелетиях до н.э.
полная версия страницы