Форум » Криптоистория » Возрождение духовности(продолжение) » Ответить
Возрождение духовности(продолжение)
ВЛАДИМИР-III: В этой теме я буду собирать и представлять читателю наиболее яркие проявления духовной жизни верующих. Прежде всего в форсме высказываний. Полюбуйтесь! Никакие возражения, что это, дескать, "неправильная" религия, и есть какая-то "правильная", не принимаются. Есть такая манера у современных христиан: отрекаться от того, что осмеивается или наказуемо. Манера вполне понятна, поскольку за последние сто лет среди верующих произошел естественный отбор (а еще отрицают дарвинизм!), и выделились те, кто ради самосохранения готов был на все. Это очень хорошо описал Гоголь: [quote] - Ну, пусть скажут, - сказал Бульба, который всегда любил выслушать обвиняемого. - Ясные паны! - произнес жид. - Таких панов еще никогда не видывано. Ей-богу, никогда! Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете !.. - Голос его замирал и дрожал от страха. - Как можно, чтобы мы думали про запорожцев что-нибудь нехорошее! Те совсем не наши, те, что арендаторствуют на Украйне! Ей-богу, не наши! То совсем не жиды: то черт знает что. То такое, что только поплевать на него, да и бросить! Вот и они скажут то же. Не правда ли, Шлема, или ты, Шмуль? [/quote] "Тарас Бульба". Если у евреев это национальная психология, то когда нечто подобное затевают наши люди, то это подло, отвратительно и гадко. Вам не стыдно? Впрочем, вернемся к нашим баранам: SARMAT:[quote]ну, раз они [ученые] не собираются её [теорию эволюции] отменять, то её действительно стоит изучать, но не для того, чтобы преподавать, а для того. чтобы сеять недоверие к ней, вскрывать её абсурдность, и недостойность для принятия РАЗУМНЫМ человеком. я в школе не преподаю, терпеть школу не могу, вместо этого накачал из инета удобоваримой информации, опровергающей постулаты дарвина, нарезал пластинок, и просто дарю школьникам. эх, вот если б мне кто такой диск подарил лет 25 назад, я б учителям не позавидовал, они даже не представляют, как Бог к ним был милостив[/quote] http://www.idinasvet.com/forum/index.php?topic=1875.0 Тогда уж этому борцу с небиблейской картиной мира следовало бы бороться с теорией о шарообразности Земли. Где в библии утверждается, что Земля - шарообразна (точнее, геоид)? Насчет общей астрономии я вообще молчу. В самой первой же книге библии ясно сказано, что есть "земля" - некая поверхность, над которой расположено "небо" - твердая оболочка, над которой (во всяком случае, до потопа) располагались массы воды (здесь компилятор V века до н.э. постарался быть логичным и непротиворечивым - надо ж было ему объяснить механизм потопа). В этой системе - плоская земля и полусфера неба над ней - откуда-то взялся свет (сам по себе, совершенно независимо от какого-либо источника - опять же, компилятору понадобилось объяснить, как задолго до появления солнца появились дни и ночи). Далее, любопытно, что компиляторы Книги Бытия придерживались концепции: суши больше, чем воды, достаточно распространенной в то время. Дело в том, что вода во второй день творения (солнца нет, а день есть!) собирается вместе в один замкнутый бассеин, окруженный сушей. Целых 24 часа до того вода в нарушении всех законов равномерным слоем покрывала все неровности рельефа. На третий день для освещения "земли" и смены времени суток сотворены светила (странно, но смена времени дня уже была, безысточниковым светом). Эти светила - большее - "солнце" и меньшее - "луну" еврейский бог прикрепил к небесной твердой сфере. Такая вот христианская астрономия. Разумеется, иудо-православные отрекутся от такой картины и выдвинут два контраргумента: а) церковь признавала в принципе шарообразность Земли согласно достижениям астрономии эллинистической эпохи. Аргумент несостоятелен, поскольку, например, теорию эволюции и сейчас признают многие церкви (например, католическая); труды Аристотеля и Птолемея не являются "богувдохновенными", и если они противоречат библии, то христианин не может принимать их всерьез. б) информация о сотворении мира в начале Книги Бытия - некая символическая поэма, вовсе не обязательно соответствующая физике и астрономии. Мало того. что глупый аргумент, но еще и очень опасный. Поскольку объявив какую-либо часть "богувдохновенного" текста несерьезной поэзией и т.п. условностью, "толкователь" рискует прийти к аналогичным выводам относительно всего текста.
ВЛАДИМИР-III: Отношение русской православной идеологии к науке – особая тема. Наука, постольку, поскольку она пришла в Россию с Запада, всегда была на подозрении у местных обскурантов, тем более что научное мировоззрение (так уж исторически сложилось) однозначно ассоциировалось в России XIX века с антимонархическими и антирелигиозными настроениями. Несколько деревянное определение марксистских времен о средневековой науке как о «служанке богословия» было всерьез воспринято современными православными идеологами, и они изготовились стать эдакой «владычицей морской», у которой наука должна быть на посылках. Наука должна доказывать: а) бытие божие, б) истинность православия. И точка. Иная наука им не нужна и неинтересна. Но это – лишь верхушка айсберга. т.е. гламурная и «просвещенная» часть православного бомонда. В глуби – в толще православной массы ситуация еще хуже. Там научное мировоззрение давно ассоциируется с сатанизмом: на всем пространстве – от археологов, продавших душу дьяволу, до сексологов, действующих по наущению этого самого сатаны. Это особое «подпольное» мировоззрение, наиболее радикально отрывающее человека от «мира сего». Наука в их представлении – это некий ужасный заговор против человечества, будь то прививки или полет на Луну. Криптомышление невероятно сильно развито у этой публики, и в этом плане можно оценить труды Фоменко и Постникова как откровенный феномен русского подпольно-исторического криптосознания. В исторической концепции Фоменко – «Новой Хронологии» – важно даже не то, что Скалигер и Петавиус неправильно посчитали даты, не то, что Иван Грозный – это четыре разных человека, и не то, что Тамерлан и Александр Македонский – одно лицо. Главное в этих построениях – упорное нежелание признать относительную молодость российской цивилизации по сравнению с Элладой и Древним Египтом и столь же упорное желание экстраполировать размеры и влияние нашей страны ХХ века на все века от начала времен. Сама по себе эта тенденция неуникальна – она находит аналоги в уверенности придурковатых протестантов, «доверяющих библии», и ополоумевших иудаистов в том, что до ноева ковчега не могло быть ни Древнего Египта, ни Шумера, а равно в полуофициальном желании идеологов «американской мечты» (не только в США) начинать мировую историю с 1776 года, а историю Европы – с норманнской высадки 1944 года. Бердяев в своей «Русской идее» полушутя-полусерьезно отмечал, что русские старообрядцы считают, что ветхозаветные пророки говорили по-русски. Это не случайно и не удивительно – такова естественная тяга удревнить свою историю хотя бы ценой отмены истории других народов. Впрочем, к реальной истории это отношения не имеет, вне зависимости от того, оскорбляет это чьи-либо «чувства» или нет. Здесь опять обнаруживаем резкое отличие русской православной идеологии от всех иных наших идеологий. Последние (даже монархическая) ничуть не чурались научного познания мира, более того, заявляли о своей принципиальной научности, и какие бы коррективы не старалась внести в научные данные, к примеру, коммунистическая идеология советского марксизма, это высокое просвещение по сравнению с антисциентизмом русской православной идеологии. Если ее адепты сочтут, что «нравственно» будет учить детей в школах тому, что земля плоская, а звезды к небу гвоздями приколочены, они и глазом не моргнут. В этой мистике находят даже особый смак, оправдывая себя тем, что наука бездушна и «античеловечна», и вообще она обанкротилась. Точка зрения, согласно которой распад СССР ознаменовал крах массового научного мировоззрения в мировом масштабе, справедлива лишь отчасти. Не смотря на нарастающие в два последние десятилетия обскурантинские и мистические настроения, ученые не стали служанками богословов, они продолжают свои труды. Чувствуется, пожалуй, лишь нехватка мощного популяризаторско-пропагандистского обеспечения научных знаний, которое наличествовало в СССР. Желание русской православной идеологии «отменить» целые области научных знаний (эволюционную биологию, к примеру), если они противоречат ее верованиям, примечательно в плане ее невозможности интегрировать внутрь себя элементы окружающего – неидеологического мира, что неизбежно требуется в случае превращения идеологии из «гонимой» секты в руководящую и направляющую силу (кстати, у советской идеологии это получилось совсем неплохо).
ВЛАДИМИР-III: Всякая идеология воюет на два фронта: во-первых, против других конкурентов, которые «извращают» идеологическую истину (например, считают, что на острие иглы могло поместиться не 3000 чертей, а 300000; есть и те, кто просто заблуждается, полагая, что поместится не более 2789 чертей, но таковых следует считать небезобидными оппортунистами), и, во-вторых, против «недоумков» - простонародья, которое никак не может подняться до интеллектуальных высот идеологии и задает резонный вопрос: а какое вообще отношение имеет количество чертей на острие иголки к простым проблемам повседневной жизни? Как и для всякой другой интеллигенции, для православной интеллигенции характерно глубокое презрение к «народу». «Народ» - слепец, которого надо вести к торжеству православия, он ограничен, «греховен» и обречен на погибель без руководящей и направляющей силы православной интеллигенции. Так карикатурно выглядит реакция этих людей на окружающий мир, который они желают загнать в рамки выдуманной ими самими фантасмагории – даже не в рамки исторического православия прошлых веков, а в рамки выдуманного кабинетными православными идеологами XIX века «образа православия». Все должно стать православным. Должны быть «православная одежда», «православная пища», «православное телевидение», «православная литература», «православный бизнес» и даже «православный секс» (последнее вызывает некоторое недоумение на православных молодежных форумах, особенно тогда, когда в конце дискуссии выясняется, что православный верующий не должен получать удовольствие от интимных отношений, - это и есть главное содержание понятия «православный секс»). Само по себе желание «преобразить» (а если быть максимум честным, то устранить и запретить) окружающий мир выдает в православных идеологах людей, неспособных не только первенствовать в реальном окружающем мире, но и сколько-нибудь сносно устроиться в нем. Асоциальность выдается за некую духовную ценность «не от мира сего». В любом обществе (вне зависимости от экономических, политических и иных условий) всегда есть и будет определенный процент людей, которые недовольны существующим положением, и любая борющаяся идеология вынуждена рекрутировать своих адептов именно из этой среды (Бакунин даже уголовников хотел привлечь к анархизму). Впрочем, разные идеологии притягивают людей разных типов и темпераментов (любопытно, что в начале ХХ века в России идеологические пристрастия в массовом сознании носили достаточно четко выраженный возрастной характер: сторонники сохранения существующего строя в среднем были существенно старше по возрасту сторонников революционных изменений, и в период 1900-1917 гг. происходит элементарное физическое вымирание монархистов, - равно и коммунистическая идеология в 1990-х годах воспринималась как возрастное явление, а поэтому неизбежно приобретала вкус и цвет соответствующего поколения). В случае русской православной идеологии – это люди скорее пожилого возраста, чем молодежь, скорее женского пола, чем мужского, скорее одинокие, чем счастливые в браке, скорее относящиеся к тем группам населения, которые потеряли свою прежнюю советских времен достаточно высокую социальную стратификацию, чем преуспевшие в новой России (и таким образом, молодые, веселые, здоровые и удачливые люди – «православные менеджеры» – а в современном русском православии есть и такие – будут казаться на этом фоне не совсем уместными). Русская православная идеология, учитывая ее религиозную подкладку, дает этим типам людей оправдание их унылому, серому существованию, а свойственная подобным неудачникам социальная неудовлетворенность конституируется в теории заговора, культурный эскапизм, желание быть жертвой и одновременно судьей «неправильного мира». При всем при этом на русской православной идеологии лежит неподражаемый налет той особой женственности, которая свойственна православию вообще (впрочем, эта женственность свойственна всем «гонимым» культурам и субкультурам, не имеющим официального выхода в общественную жизнь, и как следствие руководимым женщинами, поскольку в доме – на уровне частной жизни человека – женщина хозяйка). Русский православный идеолог будет часами жаловаться на жизнь, на всемирные заговоры против всего на свете, демонстрировать, как нищий-калека на паперти, свои личные неприятности и болезни в качестве доказательств своей правоты и т.д. и т.п. на тему мира, «лежащего во зле», но напрасно будет спрашивать его о возможных исправлениях и решениях проблем – это за пределами его компетенции. Подобная социальная пассивность православного мировоззрения прививается всей русской национальной ментальности, и мнение иностранцев о русской лени и безалаберности – целиком на совести православной публики, для которой короткое замыкание на подстанции – знак скорого пришествия антихриста, а стало быть, ее ремонт – за пределами человеческих возможностей. Русский православный идеолог – не творец, не созидатель, он – вечная «невинная жертва», его идеалом стал самый безрукий из всех русских царей – Николай II. Русские православные идеологи переняли отвратительную манеру юдофилии видеть во всей мировой истории лишь тотальный антисемитизм и «выдающуюся роль» евреев, которые изобрели индийские шахматы, китайский порох, паровоз Стефенсона и автомат Калашникова, однако, усилили именно жертвенный сегмент подобного мировоззрения, и в итоге «военно-патриотические» разделы православных форумов напоминают исповедь изнасилованной бабы, которая с каким-то нездоровым азартом в двадцатый раз пересказывает, как и сколько ее насиловали, и как-то даже кажется неуместным вопрос: а куда ты, мужик, смотрел? Русская православная душа – в большей степени «она», чем «он». Возникает закономерный вопрос: насколько подобная православная эстетика может быть востребована в современной России?
ВЛАДИМИР-III: Возникает закономерный вопрос: насколько подобная православная эстетика может быть востребована в современной России? При всем негативном отношении православной идеологии к советскому коммунизму, православные идеологи откровенно завидуют советскому этосу. Белой завистью. Советская идеология - кстати, единственная, восторжествовавшая в нашей стране и даже законодательно закрепившая свою руководящую роль - это максимально популярная по воздействию, максимально эффективная в чрезвычайной ситуации и наиболее решительная из всех наших идеологий. Потому она и победила. Православным завидно. Они спят и видят "православных комиссаров" в воинских частях, "православные утренники" в детских учреждениях, "православное радио" в каждом доме. Впрочем, в советской идеологии симпатизанты видят только то, что хотят видеть: борьбу с короткими юбками, западными музыкальными стилями и внебрачными интимными отношениями, советский патриотизм, а также воинскую дисциплину, смахивающую, в их представлении, на монастырский устав. Но попытки имитации подобных методов советской идеологии ничего не дали православным идеологам. Все их потуги в этом направлении напоминают имитации аборигенами Полинезии американских бомбардировщиков после второй мировой войны: аборигены могут, пользуясь хворостом, детально воспроизвести конструкцию самолета, но только летать-то он все равно не будет. Советская идеология не ограничивается воинской дисциплиной в армии и запретом коротких юбок (как раз в последнем случае коммунисты в 1920-х выступали в роли пропагандистов новых стилей одежды, особенно, если они были более экономны и практичны). Советская идеология - это еще пропаганда научных знаний (именно научных, а не по принципу - Одна Баба Сказала), это не просто эстетика честного труда (ее и при капитализме было достаточно), но признание ценности социальной справедливости, это движение вперед, на удивление не отягощенное прошлым, это подлинный интернационализм, который не признает "бедненьких" и "несчастненьких" народов, а просто считает все народы действительно равными и равноценными для матери-Истории (за это-то коммунизм и ненавидят патриоты всех времен и народов). А вот с этим у православной идеологии как-то не получается. Они и рады бы признать примат социальной справедливости, но тогда придется одновременно признать порочность дореволюционного социального строя, да и современного тоже, а это опасно для собственного благополучия православной церкви (кстати, хотя бы один православный поп хотя бы один раз за последние десятилетия произнес проповедь, аналогичную строгим проповедям против косметики, против криминалитета? разумеется, бороться против культа лингама Шивы куда безопаснее, чем конфликтовать с "братками"). Научное мировоззрение тоже как-то не привилось в рамках русской православной идеологии. А патриотизм у русских православных идеологов, как и следовало ожидать, получился православным, и как следствие, бесконечно далеким от реальных задач самосохранения нашего общества. И вообще, коммунизм смотрит в будущее, а православие - в прошлое. В итоге получаем крайне неприглядную картину возможной реализации в России "православного эксперимента". Современное российское общество, даже в той его части, которая склонна симпатизировать православию, отнюдь не склонно превращать свою жизнь в православный идеал (особенно, в редакции русских православных идеологов). В случае начала подобного эксперимента (путем ли прямого прихода к власти православных идеологов, либо воздействия православных "серых кардиналов" на властные структуры) неизбежно открытое неприятие предпринимаемых мер по построению в России православного общества со стороны подавляющего большинства населения и усиливающееся раздражение и озлобленность в адрес "греховного" народа со стороны православных идеологов. Последние неминуемо пойдут путем запретов, кампаний борьбы, репрессий (именно так, ибо начитавшись сумасбродных опусов антисталинистов, православные "менеджеры" сделают вывод, что если ради "богоборческой" коммунистической утопии принесено столько жертв, ради православного идеала легко можно принести вдвое больше). Ситуация в культурологическом разрезе будет напоминать приход к власти старообрядцев-самосжигателей где-то в начале правления Петра Первого (кстати, если кто-либо думает, что по сравнению с тоталитарными режимами ХХ века христиане прошлых эпох сплошь белые и пушистые, и даже Джордано Бруно они не трогали - ведь историк церкви, как еврей, обвиненный в распитии крови христианских младенцев, будет скулить, что он невиновен, и умолять, чтобы мы признали факт, что Джордано Бруно сам себя сжег - он добросовестно заблуждается: к примеру в ходе Тридцатилетней войны по милости борцов за истинную веру Германия лишилась 40%, а Чехия - двух третей населения, - все-же Сталину даже вместе с Гитлером до таких цифр далековато). Первым делом православная цензура (или какой-нибудь Орден Борьбы за Нравственность) постарается искоренить развлекательную культуру. Всю. Действительно, какое может быть веселье, если "мир лежит во зле", а все люди должны каяться и творить "умную молитву"? А поскольку православные интеллигенты (как и всякие иные интеллигенты) живут в мире абсолютных истин и непреложных ценностей, разве остановятся они перед чем-либо (вплоть до слежки за людьми и практики обязательного публичного покаяния), дабы эти абсолютные и непреложные наконец-то восторжествовали? Все современные полуподпольные комплексы православной идеологии будут перенесены в общественную жизнь: православное государство вряд ли будет бороться с преступностью и бедностью, но абсолютно точно будет бороться с короткими юбками и западной музыкой. В национальной политике у православных еще больший мрак. В целом, рост религиозности на постсоветском пространстве привел лишь к тому, что к социальным, бытовым, национальным и идеологическим конфликтам прибавились конфликты на религиозной почве. Но не думайте, что русские православные идеологи пойдут защищать русских девочек от чеченцев. Дело в том, что это опасно для жизни и здоровья православного активиста. Проще заявить, что она сама виновата, понеже носит короткую юбку и не держит постов. Образование в русском православном государстве вообще исчезнет как таковое. Вместо него будут православная биология с православной физикой (ведь наука, как мы помним, должна быть служанкой богословия). Семью православные идеологи постараются превратить в "домашний монастырь" под строгим церковным надзором (ведь так, оказывается, жили наши предки в лимбе "Святой Руси"). Реакция на все это духовное возрождение (без кавычек!) российского общества предсказуема. Наше советское (или постсоветское, как кому угодно) общество добилось свободы мысли, и у него хороший иммунитет против любых идеологий, будь то либеральная демократия или "отчее" православие. Тем более нелепой и неуместной видится претензия на овладение умами идеологии старых, одиноких и невежественных бабок. Первая же попытка навязать нашему обществу православный образ жизни и мысли, не смотря на все ухищрения, станет последней, а православные идеологи, закутавшись в привычную хламиду "невинноубиенной жертвы", столь же привычно обвинят народ в антинародной политике.
ВЛАДИМИР-III: ВЛАДИМИР-III пишет: Понадобилось "преступнику" Сталину согнать крестьян в колхозы и усовершенствовать медицинское обслуживание на селе, чтобы эта практика прекратилась, и к 1950 году младенческая смертность в целом по СССР снизилась до 10%, а в конце брежневской эпохи - еще в 5 раз. Вот таким образом коммунисты «уничтожали русский народ», если верить православным идеологам.
ВЛАДИМИР-III: Однако, последний абзац - не что иное, как православный эскапизм. Прийти к власти путем выборов православные не могут - слишком у них мало сторонников. Взять власть в результате революции? Конечно, если считать (по антикоммунистически), что большевики - случайность, злонамеренная случайность, доставленная на Землю Тунгусским метеоритом, и эта случайность случайно заполучила власть в результате неправильной перестановки кресел в кабинете министров - тогда да, у любой другой "группы единомышленников" есть шанс. В реальности, чтобы совершить революцию, большевикам действительно пришлось проделать титаническую работу (те, кто этим не утруждался, сгинули в историческом небытии) и - главное! - брать на себя ответственность. А брать на себя ответственность хоть за что-то православные идеологи боятся как поцелуя сатаны. Ведь их трогать нельзя, они - редкое охраняемое меньшинство, у них "чувства", которые можно "оскорбить" и т.д. Какая уж тут ответственность? Можно еще "просочиться" во власть путем создания клубов советников при власть придержащих. Но это требует упорной каждодневной работы, большого такта, политического чутья, широты кругозора. Как говорится: "Чтобы так петь, двадцать лет учиться нужно!" А для православных идеологов в самой высокой степени характерно умонастроение типа: придет дядя и все за нас сделает, а нам только останется под колокольный звон вступить в златоглавую... Опять же, социальная пассивность задана всей эстетикой современного православия, к которому подпольность и гонимость приросли намертво, которое уверено, что мир все равно лежит во зле (что ни делай), а православный идеолог малейшее несогласие с ним лично воспринимает как "хулу на православие", а "хулу на православие" как личное оскорбление. Трудно этим людям не то что влиять на общество, но даже жить в нем. Есть, конечно, еще апокалиптический вариант: придет второй раз Иисус Христос и, видимо, поспособствует торжеству православия. Но и здесь роль самих православных идеологов стремится к нулю. Так уж исторически сложилось... Можно сравнить в этом плане православных идеологов с их конкурентами - протестантскими пасторами 1990-х гг., когда активность этой среды достигла в России пика. Каждый пастор видел в себе призванного лично самим христианским богом избранного преобразователя России в какую-то протестантскую шамбалу, считал, что раз он прочел библию, то это сделало его специалистом в экономике, юриспруденции, медицине и психологии, и он может великодушно давать советы "сильным мира сего". Вокруг таких деятелей очень быстро образовалась соответствующая среда, состоящая из людей, нуждающихся в подоводырях. Такие люди есть всегда и везде, их существование не есть отличительный признак какого-либо социального строя. И они всегда составляют меньшинство. Однако людей по-настоящему деятельных, не говоря уже о массовом оргнаборе в элитарных кругах, протестантские пастора своими воплями не привлекли. Закончилось это общим ростом безразличия, скандалами, распадом общин и помрачением харизмы лидеров. Православие идет ровно по тому же самому пути. Такова плата за соответствующую настройку мозгов. Нельзя безнаказанно издеваться над человеческим разумом. Так и существуют они своим маленьким мирком, за пределами которого они - как совы при свете дня, вряд ли способны на какие-либо действия. Есть еще собакозащитники, которые спасают собак, и для которых убийство собаки - самый тяжкий грех. Есть контактеры с инопланетянами, которые видят в небе летающие тарелки (и готовы это доказать!) Есть патриоты затеряных в горах аулов, из которых вышла вся древняя цивилизация (а если в этом усомниться, будет "смэртэлний обида" - действительно, как можно обижать таких гостеприимных и радушных людей??) Есть просто правозащитники, которые уж совсем непонятно чем заняты, кроме защиты своих климактерических идеек. Можно назвать еще дюжину подобных субкультур, мягко выражаясь. Их существование стало возможным именно в нашу эпоху российской истории, именно благодаря деидеологизации, когда огромные массы людей перестали кидаться друг на друга "за идею", но при этом перестали травить всякого рода чудаков. Чем последние воспользовались. Православные идеологи зря сетуют на эпоху. Именно здесь и сейчас они могут существовать, являясь неотъемлемым атрибутом столь нелюбимого ими российского "безвременья". Всякая организация общества на базе каких-либо идей окончательно выбросит их за пределы общественной жизни. А сами организовать общество они не способны. Руки не из того места растут. КОНЕЦ
ВЛАДИМИР-III: P.S. Неприятие русского православия как идеологии не учитывает другого аспекта этого мировоззрения. Мне возразят, что для православного христианина гораздо важнее идеологических заморочек духовная жизнь – т.е. особое состояние общения с православным богом, и в конце концов, бес с ним с окружающим миром, душу бы свою спасти и т.д. и т.п. Тут далее, по закону жанра, должно наступить благоговенно-уважительное (к «чувствам верующего») молчание, и теме конец. Но человек – существо любознательное (обезьянье наследие – ничего не поделаешь…), и я вполне могу продолжить рефлексию дальше. А дальше следует ответить на вопрос – что же такое «духовная жизнь». Ответ элементарен. Странно, что мало кто озвучил его до меня (впрочем, это как разговор о нужнике: тема малопопулярна, но очень важна для человека). Заблуждаются те, кто считает, что христианство привлекает людей обещанием загробной жизни (подобные обещания дают многие другие религии, и ничего эндемичного по-христиански здесь нет). Равно и иные якобы отличия, которые у всех на слуху, не есть христианская монополия. А отличает христианство от всех иных религий именно «духовная жизнь» - т.е. интимное общение с выдуманным существом (т.е. богом). Именно интимное и именно с выдуманным. Не боги творят людей, а люди выдумывают богов – а поэтому все боги очень подозрительно похожи на выдумавших их людей. Что касается интимного общения, то это очевидно и даже не нуждается в каких-то изощренных доказательствах, поскольку духовная жизнь по определению есть «связь» верующего человека с его богом, со всеми, свойственными подобного рода явлению, душевными переливами, эмоциями, страстями и т.п. Очень хорошо это описал С.Лем в «Солярисе»: «Подумай о фетишисте, который влюбился, ну, скажем, в грязный лоскут; который, рискуя шкурой, добывает мольбами и угрозами этот свой драгоценный омерзительный лоскут…» Разумеется, христианин никогда не признается в интимном характере своих взаимоотношений с божеством. Понятно почему, и не только потому, что христианство – принципиально асексуальная религия, которая (не смотря на все оговорки) всегда считала и считает сексуальные отношения злом. Интимные отношения с христианским богом еще как-либо эстетически допустимы для лиц женского пола (сохраняющаяся рудиментарная характеристика монахинь как «невест Христовых"), то для лица мужского пола это просто неприлично. Полно! – возразите вы. – Разве целая цивилизация (даже несколько цивилизаций на базе христианства как религии) может базироваться на сексуальных эмоциях неудачников по жизни? Вот тут-то христианской эстетике понадобился образ дьявола, который стал воплощать все то, что считалось «греховным», но без чего и ни туды и ни сюды: богатство, власть, красоту, ум, сексуальность. Сексуальность дьявола даже фетишизировалась, разумеется, чтобы отвлечься от интимных отношений с божеством. В католицизме это проявляется откровеннее и грубее, в православии – тоньше и тише. Адекватный человек христианских цивилизаций постоянно метался от бога к дьяволу, потому что и тут и там было гадко, но покинуть этот лабиринт он не мог (все, что вне его, было еще больше затабуировано). Отсюда безбожник для христиан всегда хуже сатаниста – он вне этой игры в пинпонг.
ВЛАДИМИР-III: Еще один антракт (ведь это еще не конец): Были представлены православная механика, православная биология и православная историография. Хотите православную лингвистику? Пожалуста! http://3rm.info/publications/5073-zhenskoe-ogolenie-i-vymiranie-nacii.html Мы почти не знаем мистические значения многих слов. МОДА изобретена кем? Прочитайте слово "мода" в обратном порядке и поймете - АДОМ! Также как ПОМАДА - пом.ада (помощник ада). И многое другое, типа: РЕВОЛЮЦИЯ - рев люцифера, ДЕМОНстрация и т.п. Раньше структуры власти работавшие с народом назывались РАЙисполком - хотя бы декларировали райские принципы, а иногда и исполняли. Тот же Моральный Кодекс строителя коммунизма, списанный с Библии. Можно было призвать к порядку и к исполнению Законов - с помщью профсоюзов, исполнительной власти, а тем более партийных органов, заставить зарвавшихся руководителей исполнять КЗоТ, ОТ и ТБ, оплачивать переработку и т.п. Теперь структуры власти - АДминистрация. Принципы отношения к человеку уже абсолютно другие - адские, все законы на словах, сплошное лицемерие и лукавство, а на деле - безпредел безде и во всем. Ценен не человек, а размер его кошелька или должности. Даже если он откровенный преступник. А как в наше время найти правду, даже в суде - наслышаны все! Ну как? Меня, как советского человека, "греет" "обожествление" "структур власти, работавших с народом" - РАЙсполкома. Кстати, еще интересует, какое образование у автора вышеприведенного пассажа? Небойсь, высшее...
ВЛАДИМИР-III: P.S.S. Зачем все это нужно? Игра, все это игра взрослых людей, которые заигрались в религию. В ней не было бы, в сущности, ничего плохого, если бы эти игроки не требовали от окружающего их общества принятия всех правил этой игры. Не могут они иначе, потому что если кто-либо не примет правил религиозной игры, волшебство исчезнет, карета превратится в тыкву, а религиозное чудо - в мошенничество. Упрямство и неполноценность заставляют религиозных адептов держаться за свои верования вопреки всему. Есть и другие религиозные игры: ислам, иудаизм, какой-нибудь баптизм. С одной стороны вспомним римскую пословицу о двух авгурах, которые при встрече не могут сдержать улыбки, с другой - конкуренты, конечно. А что они умеют делать? В советскую эпоху самые бестолковые люди шли в профсоюзные организации, сейчас - в руководство религиозных организаций. Проявить что-ли терпимость к их неполноценности?
ВЛАДИМИР-III: Если кому-нибудь покажется, что я преувеличиваю, утрирую. тем более выдумываю то, чего нет, а на самом деле все иначе, вот пожалуйста - пишет посторонний человек - Виктор Милитарев: Почему наша Церковь пока не стала духовным лидером русского народа? Прошло уже более 15 лет с тех пор, как закончились коммунистические гонения на церковь. Все эти годы идет активное храмовое строительство. Успешно работают православные книжные издательства, газеты и журналы. На праздники храмы полны верующих. Миллионы людей реально воцерковились. На порядок большее число людей называют себя православными. Это заметно даже в повседневной жизни. Недавно пошел на пруд купаться, почти все мужчины, женщины и дети с крестиками. Не считая азербайджанцев, разумеется. Опять же, берешь такси - над передней панелью иконки. Чаще всего деисусный триптих. Разумеется, если водитель - русский или грузин. Пасхальную и рождественскую службу транслируют по ТВ. Однако, несмотря на все эти зримые знаки православного возрождения, голоса православных людей в стране практически не слышно. Да, Святейший время от времени делает официальные заявления по телевизору. Но их почти никто особо внимательно не слушает. Весьма активная пастырская, миссионерская и политическая деятельность покойного владыки Иоанна (Снычева) осталась почти не замеченной за пределами круга его непосредственных сторонников. Из партий православной направленности так ничего и не вышло. На социальную доктрину русской православной церкви почти никто в миру не обратил внимания. Разрабатываемая сейчас церковная доктрина прав человека пока привлекла внимание только профессиональных "правозащитников", не лишивших себя удовольствия в очередной раз облить грязью православие и церковь. Практически на сегодняшний день политические взгляды православных христиан регулярно высказываются на десятке не всегда дружных между собой Интернет-изданий, имеющих совокупную аудиторию, дай Бог, в десяток тысяч посетителей. Попробуем проанализировать причины такого положения дел. На мой взгляд, причиной сложившейся ситуации является нерешенность и нерешаемость нескольких важнейших для жизни церкви проблем. Попробую их перечислить. Наверное, важнейшая из этих проблем - это неурегулированность отношений между воцерковленными и невоцерковленными православными. На сегодняшний день у нас в стране сложились как бы два во многом непересекающихся православия. Три-четыре миллиона человек более-менее регулярно посещают храмы, соблюдают посты, исповедуются и причащаются. Они, как правило, неплохо знакомы с догматами, канонами и обрядами православного вероучения. Среди этих людей немало окончивших высшие учебные заведения. Строго говоря, с точки зрения православных канонов, ими и исчерпывается сегодняшний русский церковный народ. Однако у нас в стране проживает еще этак 50 миллионов человек, считающих себя православными. Эти люди крестят своих детей, венчают свои браки и отпевают своих покойников в церкви. Они приходят на Пасху к храмам "посмотреть на Крестный ход", потом идут домой есть куличи, пасху и яйца, запивая их водкой. В храмы приходят, в основном, в случае житейских невзгод для совершения ритуала, известного у них как "поставить свечку". Если сильно заболеют, просят окропить их святой водой. Желательно крещенской. На этом их православие, в основном, и исчерпывается. Это "народное православие" весьма устойчиво и самовоспроизводится десятилетиями. Отношение таких "народно-православных" к церкви чем-то сходно с отношением японцев к буддизму. Буддизм в Японии - религия меньшинства. Но при этом остальные японцы, исповедующие синто и придерживающиеся конфуцианской этики, регулярно прибегают к услугам буддистских бонз. Так, например, для совершения обряда над покойниками японцы обращаются к буддистским монахам. Ритуал же заключения брака предпочитают совершать в храмах синто. При этом особо не прислушиваются к учению жрецов синто, и просто в упор не слушают буддистских монахов. В жизни же руководствуются исключительно конфуцианской этикой в ее японском варианте. У наших "полуправославных" тоже есть свой аналог конфуцианской этики. Эта система убеждений хорошо известна всем нам. Нужно быть порядочным и честным человеком. Хотя требования порядочности, в принципе, более важно, чем требование честности. Нельзя делать подлостей. И нужно и естественно любить свою семью, своих друзей и свою Родину. Бывают ситуации, когда их нужно защищать. Иногда защита семьи, друзей или Родины требует жертв. В некоторых ситуациях жертв радикальных, вплоть до пожертвования собственной жизни. На такое способен не каждый, но тот, кто отдал свою жизнь ради близких людей или ради Отечества, тот - герой. О таких людях нужно помнить. Каждый человек должен работать. Конечно, было бы хорошо, чтобы работа была одновременно творческой, интересной и легкой, и при этом отнимала бы совсем немного времени. Однако счастье на Земле встречается не так уж часто. Поэтому работать надо даже тогда, когда работа не очень интересна, не очень легка и отнимает не так уж мало времени. Потому что работаем мы, в конечном счете, все же не для самоудовлетворения, и даже не для того, чтобы прокормить самого себя. А работаем мы для того, чтобы прокормить родных и близких нам людей. А это - дело хорошее само по себе, и ради него и потерпеть не жалко. Буквально за последнюю четверть века этот комплекс взглядов обогатился представлением о том, что быть образованным - хорошо. А уж давать образование своим детям - и подлинно достойное и благородное занятие. К традиционным христианским представлениям о сексе это сознание достаточно равнодушно. В принципе, идеалом представляется моногамная многодетная семья, где родители живут в браке всю жизнь. Однако на практике проявляется чрезвычайная терпимость к разводам и достаточная - к супружеским изменам. Контрацепция считается допустимой, а добрачные связи - абсолютно нормальными. Мастурбации стыдятся, но повсеместно практикуют. Далеко это народное сознание и от традиционно христианских представлений о покаянии и грехе, в том числе, грехе первородном. Ему достаточно чуждо представление о том, что мир лежит во зле. Иисус Христос воспринимается не столько как Спаситель, сколько как Бог. Посты не соблюдаются. Молятся редко, чаще всего в сложных ситуациях и, как правило, своими словами. Церковные молитвы знают редко. Часто не знают даже "Отче наш", "Богородице" и Символа Веры. К воцерковленным православным относятся терпимо. Называют их "набожными". Считают естественной "набожность" старух и, в меньшей мере, стариков. Удивляются набожности молодых людей Разумеется, с догматически православной точки зрения, массовая народная вера есть типичный образчик практического пелагианства. Более того, не совсем ясно, можно ли считать лиц, ее исповедующих, членами Церкви. С исторической точки зрения, народная вера имеет много аналогов. Можно усмотреть ее сходство и с нашим дохристианским язычеством, и с персидским маздеизмом, и с римским митраизмом. С другой стороны, народная вера во многом напоминает немецкое мещанское лютеранство XIX века. Однако более всего она сходна со своими предшественницами - народными верами византийцев и наших предков из Киевской Руси. У нашей церковной иерархии нет на сегодняшний день определенности в отношении народной веры. Наших иерархов можно понять. Считать адептов народной веры оглашенными, странно - они крещены. Считать их отступниками, вроде, нет оснований. Признать их полноценными верными - трудно. Как осуществлять в их адрес миссионерство - не совсем понятно, так как эти люди уверены в том, что учиться им нет ни нужды, ни времени. В результате церковные власти мудро воспроизводят политику своих византийских и древнерусских предшественников - не предпринимают ничего. И их можно понять. Ведь политика активного миссионерства может оказаться успешной. А это - не всегда хороший результат. Это беда, что, будучи весьма сомнительными православными, представители народной веры во многом, как человеческий тип, превосходят значительную часть воцерковленных православных. Если уж говорить совсем откровенно, беда даже не в этом. Беда в том, что многие из воцерковленных православных на сегодняшний день являются безобидными, но злобными сумасшедшими. Или, если выражаться мягче, глубокими невротиками и/или психопатами, имеющими серьезные трудности с социальной адаптацией. И это - вторая важнейшая проблема нашей сегодняшней церковной жизни. По выражению церковного публициста Андрея Рогозянского, современным православным часто свойственны "желание отдать себя в полное ведение духовника или аскетической системы, паническая неуверенность и боязнь личной ответственности". Зачастую, причина их церковности "жизненные неудачи, ... природная замкнутость, погруженность в себя, ... пассивность, нежелание заниматься мирскими делами". Я согласен с этим психологическим портретом, но считаю его слишком щадящим. Попробую дать описание современного "православненького" или "православнутого" человека. Я бы определил этот психотип, как психотип существа ищущего благословений, избегающего суждений, аполитичного, аутичного, склонного к разрыву отношений при малейших разногласиях, эмоционально-черствого, малоконтактного, лицемерно-жалостливого, внутренне злобного, стремящегося сделать свою веру своей единственной профессией. Плюс ко всему этому - обязательно отсутствие чувства юмора и наличие отвращения к табакокурению. Под исканием благословений я имею в виду добровольное принятие католической идеи диктатуры совести, то есть нежелание предпринимать каких бы то ни было действий (в том числе повседневно повторяющихся) без прямого приказания священника. Эта еретическая гнусь называется на слэнге православнутых "пастырское благословение" или "батюшкиное благословение". Под избеганием суждений я понимаю принципиальный отказ от моральных оценок чего бы-то и кого бы-то ни было, под мерзко лицемерным нежеланием "судить, да не судимы будете". Впрочем, из этой атараксии есть исключение. Лиц, критикующих "батюшку", судить можно. Понятно как. Впрочем, лучше не судить, а тихо разорвать отношения с последующим бойкотом. Иногда подобные разногласия могут стать даже причиной развода. Под желанием сделать веру профессией я имею в виду специфическое сочетание лени и нежелания трудиться, дилетантизма и неуклюжести с высокомерным гнушением миром и мирской жизнью, приводящем к убеждению о порочности всех или почти всех мирских профессий. Все это часто сочетается с так называемой "брянчаниновщиной", то есть с лживой верой в то, что мораль, наука и искусство, и, вообще, человеческая культура являются по своей внутренней сущности глубоко порочными. Естественным результатом подобного симптомокомплекса является желание работать исключительно при храме - чтецом, певцом, продавцом в церковной лавке, сторожем или уборщицей. Это сознание очень трудно искоренимо. Церковные власти хорошо понимают его порочность. Но они не видят реалистических методов искоренения этой напасти. Дело в том, что ересь православнутых разделяется не только мирянами. Среди них не так уж мало священнослужителей и монашествующих. Последствия деятельности этих оборотней в рясах чудовищны. До сих пор не могу забыть страшную историю более чем 20-летней давности. Молодая женщина обратилась к духовнику с жалобой на мужа, который, исходя из неправильно понятого церковного учения, сильно ее тиранил, и призналась в том, что естественное раздражение на мужа склоняет ее к влюбленности в одного из знакомых мужчин. Эта женщина, серьезно относясь к своему браку, спросила у священника совета, как бороться с влюбленностью. Священник посоветовал ей при каждом пробуждении чувства влюбленности творить Иисусову молитву. Однажды при наплыве сильных чувств помянутая дама молилась столь интенсивно, что упала в обморок. Когда она рассказала об этом духовнику, тот дал ей еще лучший совет: "Молиться надо было не до обморока, а до смерти". Эта история кончилась ужасно. В результате мудрой пастырской деятельности брак распался, а женщина сошла с ума. Муж, по совету того же пастыря, принял монашество и священный сан. Через несколько лет он отказался как от сана, так и от обета. В момент этой истории молодым супругам было немногим за 20. А "добрый пастырь" до сих пор благоденствует, и очень почитаем в соответствующих кругах. Конечно, нельзя сказать, что церковные власти смотрят на все эти гнусности сквозь пальцы. На одном из последних архиерейских соборов даже было принято специальное постановление, осуждающее практику так называемого "младостарчества". Но болезнь чрезвычайно запущена. Как ее лечить - не очень понятно. При попытке применять к волкам в овечьей шкуре архиерейские прещения весьма высока вероятность раскола в донатистско-новацианском стиле. Наверное, можно было бы на него пойти, но я при этом хорошо понимаю мотивы нашей иерархии, заставляющие ее бездействовать. Итак, третья базовая проблема сегодняшней церковной жизни - это скрытый раскол между нормальными традиционными православными и еретиками-фундаменталистами. При этом, по моим оценкам, нормальные православные составляют хорошо, если четверть, среди сегодняшних практикующих и воцерковленных православных. По моим оценкам, нормального православного довольно легко узнать по отсутствию постной рожи, наличию мирской профессии, интересу к политике и наличию политических убеждений. Как правило, умеренно-националистического толка. То, что такие люди есть и их не так уж мало - удивительно, и может быть объяснено только чудом. Ситуация усугубляется тем, что по причинам, которые здесь не место обсуждать, наша церковь в ХХ веке оказалась, по сути, лишенной богословского и пастырского осмысления наиболее серьезных проблем и ситуаций мирской жизни. У нас по-настоящему нет сегодня церковных концепций семьи, дружбы, профессии, политики и социальной справедливости. Только в последние годы началась серьезная работа над этими темами. И здесь невозможно переоценить как богословского, так и организационного вклада митрополита Кирилла, который на сегодняшний день вместе с нашим Патриархом остается наиболее трезвомыслящим архипастырем и вероучителем. Я, разумеется, не знаю, как решать описанные здесь проблемы. Но решать их нужно нам всем. Полагаю, что здесь есть два перспективных направления деятельности. Одно из них - это то, что называется политическим православием. Другое можно назвать православным освоением мирской сферы. Думаю, нам надо двигаться в сторону сочетания догматического, канонического и обрядового консерватизма с практическим, политическим и социальным модернизмом. Если Господь нам поможет, может быть, мы и придем к новому каппадокийскому синтезу церковности и культуры. Но это уже совсем другая история. http://militarev.livejournal.com/1276463.html
ВЛАДИМИР-III: Конечно, автор вышецитированного надеется, что "все будет хорошо", но никаких оснований так полагать не имеется. Если уж говорить совсем откровенно, беда даже не в этом. Беда в том, что многие из воцерковленных православных на сегодняшний день являются безобидными, но злобными сумасшедшими. Или, если выражаться мягче, глубокими невротиками и/или психопатами, имеющими серьезные трудности с социальной адаптацией. И это - вторая важнейшая проблема нашей сегодняшней церковной жизни. Почему с людьми номинально православными, но не воцерковленными, вполне можно контактировать, и в повседневной жизни они чувствуют себя вполне адекватно? Именно потому, что они не воспринимают буквально свои верования. А почему с воцерковленными общаться практически невозможно? Потому, что они-то воспринимают буквально. Неужели Милитареву это не понятно? Ситуация усугубляется тем, что по причинам, которые здесь не место обсуждать, наша церковь в ХХ веке оказалась, по сути, лишенной богословского и пастырского осмысления наиболее серьезных проблем и ситуаций мирской жизни. У нас по-настоящему нет сегодня церковных концепций семьи, дружбы, профессии, политики и социальной справедливости. Мастурбации стыдятся, но повсеместно практикуют. Ну? Что я говорил! Осмысление жизни отсутствует, нет политической и социальной концепции, но это - не важно. Гораздо важнее, сколько раз и как долго верующие занимаются онанизмом. И как прикажете относиться к таким людям?..
ВЛАДИМИР-III: Показательны также отзывы других блогеров в этой теме: да просто бога нет и все нормальные люди сообразили это уже много поколений назад благодаря советской власти, крестик на шее это это аффимация "я русский" или "я не жид/чурка" к церкви как таковой не имеет никакого отношения, на религиозного человека сегодня в России 99% процентов населения смотрит как на больного, и правильно, человеку с придуманными друзьями в голове надо к доктору идти, лечиться, а попов Русские люди в 17 году под лёд почти всех посовали и ещё раз засунут, мракобесов мерзопакостных, в швейцарских часах, або пользы от них не на грош, народу их "сказки синайской пустыни" похуй Церковь не стала лидером, потому что она, блядь, не смогла вымолить дождя. Кому нужна такая церковь? Тут надо бы вопрос задать, а зачем современному человеку церковь. Что такое может предложить, кроме геморроя в виде хождения на длиннющие и скучнющие церковные службы, где поют вроде красиво но нефига не понятно. И главное - непонятно зачем это делать. Что еще - талдычат, мол, молиться надо. Ну, понятно надо, когда прижмет, а вот на кой ляд бубнить с утра (когда глаза продрать-то сил нет) да перед сном (тут бы телевизор поглядеть) непонятные и офигенно длинные тексты, невесть кем придуманные. Да еще разные там ограничения жизни, которые, опять же, неизвестно зачем нужны, если то, что запрещается, никого не напрягает и не вызывает ни у кого особого осуждения, не нарушает ничьи права. И надо задаться вопросом - какая может быть мотивация к воцерковлению у среднего российского человека. И я отвечаю - никакой, ибо все социальные функции, которые несла церковь, сегодня прекрасно выполняют другие институты. Церковь будет оставаться уделом лиц, у которых, почему-то (тут могут быть разные варианты) возник к этому делу устойчивый интерес. Все прочие будут пользоваться церковью только как опиумом - для обезболивания. Есть еще вариант - как организация, активно и бескомпромиссно борющаяся с социальной несправедливостью. Но тогда начнутся проблемы с властями, что, как очевидно, совсем не нужно церковной элите.
ВЛАДИМИР-III: «Человек Божий» по благословению Вениамина архиепископа Владивостокского и Дальневосточного. Составитель А.П. Павлушин. Редактор И.Н. Кузнецова г. Москва, ноябрь, 2005г. http://3rm.info/publications/5730-v-gostyax-u-vechnosti-svidetelstva-raba-bozhiya.html Вот что еще сказал Андрей: 1. Спасение только в Православии! 2. Если трапеза без молитвы, то на столе черви. Особенно надо благодарить Бога после трапезы. 3. Прививки делать нельзя! 4. Духовная пища, как чаша горькой жидкости, которую мне пришлось испить перед смертью. 5. Поминать вином и водкой нельзя! Поминать только постной пищей. Конфетами не поминают. 6. Кто в церковь не ходит, не исповедуется, не причащается «там» радости им нет без Бога. 7. Глубина ада - 75 км. 8. У бесов имеются хартии на каждого человека, по которым они могут назвать даже минуту, когда свершился грех. 9. Без венчания в Царствие Божье не попадешь. Многие ходят в храм и попадают в ад. Пришел в храм - молись. По храму ни в коем случае нельзя ходить и разговаривать. 10. Кто курит, и не бросил до своей смерти, попадает в комнату, где сидит страшный бес и раскуривает метровую сигарету. Души курильщиков задыхаются. 11. Болезнь Господь посылает больше по греху. Своими страданиями по болезни человек очищается. 12. С небес землю видно хорошо. Видел какой-то город. Люди бегут туда-сюда... 13. Все, чем мы занимаемся, даже в аду известно. Поменьше «я»кайте. 14. Когда молятся за святого, то святой рядом, всех видит и слышит. 15. Солнца и ночи в Раю нет. Работы нет. Служба есть. Начинается после 10 часов вечера. 16. Утром сначала помолитесь, а потом уж ешьте. С пищей будьте аккуратнее. Не бросайте ее никуда. 17. Новые паспорта (для России) брать нельзя. Вот когда будет Царь, тогда и получим новые документы: Если на работе принуждают, то лучше уйти с работы. Если получили по незнанию, то лучше покайтесь. 18. Самое главное - не принимать никаких новых документов, идентификационных номеров, начиная с ваучера. 19. Видел Царскую семью. Царь говорил за моих дедов, что они сложили головы за Царя. В Раю все простые. 20. Видел Благоверного святого Царя Иоанна Васильевича (Грозного). Видел икону Пречистой Богородицы «Воскрешающая Русь». 21. Защита от колдунов - Причастие, просфора и святая вода. 22. Готовиться жить в домике с печным отоплением. 23. Телевизор держать в доме нельзя. 24. Штрих-коды (начертание антихриста с тремя шестерками) с продуктов срывать и окроплять святой водой. 25. Мобильным телефоном пользоваться нельзя. 26. Спать в нательном белье с длинным рукавом, крест не снимать. 27. Крестными ходами Русь спасается.
ВЛАДИМИР-III: И еще: http://russkayapaskha.ru/index.php?showtopic=497 А я не буду участвовать в сии мерзком занятии! Ибо оное Богу было противно. Не от Бога исходит сия затея, а от "сынов человеческих"! А Бог просил ли или просит ли произвести в 2010 году перепись населения? Где и в каком пророчестве это было указано? Не, вы представляете пророчество о переписи 2010 года??? Там, в ветхом завете - где-нибудь в Книге пророка Иезекииля, там где он лепил лепешки из дерьма кошерных животных и ел их - что-нибудь вроде: "И повелел Бог Израилев провести перепись населения Российской Федерации в октябре 2010 года по новому стилю".
krolik: ВЛАДИМИР-III пишет: "И повелел Бог Израилев провести перепись населения Российской Федерации в октябре 2010 года по новому стилю". А вдруг гундяев найдет
ВЛАДИМИР-III: Продолжаем: Уже несколько дней подряд не утихает на нашем ТВ клеветническая подлая кампания против Боголюбского монастыря. Опять сбежавшие девочки, которых якобы подвергали истязаниям в монастырских казематах, опять заплаканные стенающие матери, чудом «вырвавшие своих чад из рук утонченных истязательниц». Нам пытаются представить Боголюбскую обитель как этакий «сад пыток». Но вся эта гнуснейшая и подлейшая акция, являющаяся частью общего массированного, по всему фронту, наступления на Православие и Церковь, шита белыми канатами. Удивительно всё это напоминает послереволюционные годы, времена Губельмана-Ярославского, а также необольшевистский период главного кукурузника Никиты Хрущева. Похоже, что «коллективный Троцкий» задался целью вернуть в нашу жизнь «безбожные пятилетки». Также он пользуется главным приемом фашистского идеолога Геббельса, который всегда действовал по принципу «Чем невероятней ложь, тем она более эффективна». Вот и становятся близнецами-братьями Троцкий и Геббельс, неотроцкизм и фашизм. К сожалению, геббельско-троцкистская ложь действует и на некоторых наших православных. Вчера один весьма неглупый церковный человек спросил меня: «А может быть, действительно там что-то есть?» Я ему ответил, что расчет делается именно на возникновение такого вопроса, в этом вся соль. Им нужно посеять сомнение, а дальше человеческая фантазия, многократно увеличенная врагом рода человеческого, довершит подлейшее клеветническое дело. Я всю жизнь занимаюсь педагогикой, и мне много раз приходилось сталкиваться с изощренной ложью подростков, клеветавших на учителей, и видеть стенающих мам и гневных пап, которые требовали справедливого возмездия «учителям-изуверам». А детишки эти подленько потирали руки и хихикали. На поверку же оказывалось, что учитель просто честно выполнял свой долг, пытаясь заставить детей учиться. Кроме того, очевидно, что «наезд» на Боголюбский монастырь очень выгоден сторонникам ювенальной юстиции. Может быть, даже в этом вся суть дела. Ювенальщики очень хотят отнять у нас, особенно у православных, наших детей. Очевидно, что началась настоящая война за детей. Понятно, что может вырасти из подростка, вырванного из православной среды и потом специально обработанного. Такое дитя может впоследствии оказаться опасней обычного безбожника. Интересно, посмели бы телевизионщики выдвинуть подобные обвинения против какой-нибудь мусульманской общины?! Причем телевидение нарушает положение о презумпции невиновности. Ведущие заявляют, что делом Боголюбского монастыря будут заниматься компетентные комиссии, которые должны будут проверить правильность всех обвинений. При этом телевидение уже выносит свой приговор. Поэтому есть все основания подать на ТВ в суд за клевету. Особенно примечательно следующее. Ведущий заявляет, что среди священнослужителей есть разные мнения по поводу истории в монастыре. Казалось бы, мы вправе ожидать, что будут представлены полярные мнения на сей счет. Но своим мнением делится лишь протодиакон Андрей Кураев, который без зазрения совести обвиняет монастырь в сочувствии бывшему епископу Диомиду, называет монастырь сектой, т.е. говоря «светским» языком, «шьёт дело». Но для него, похоже, «шить дела» привычно. Совсем недавно он пытался обвинить в расколе Русскую народную линию. Как-то неадекватно оценивает себя отец Андрей, полагая, что его мнения выражают церковную полноту. Если мы и находимся с кем в расколе, то это с известным миссионером, дающим нецензурные советы молодым семинаристам относительно того, как выбирать будущих матушек. Процитировать совет миссионера и катехизатора, увы, не могу, грех получится. И, конечно, становится понятна сверхзадача телевизионной клеветы на Боголюбский монастырь – подорвать доверие и уважение к монашеству, на котором держится наша Русская Православная Церковь. Иерей Александр Шумский, http://www.ruskline.ru/news_rl/2010/10/22
ВЛАДИМИР-III: Но вся эта гнуснейшая и подлейшая акция, являющаяся частью общего массированного, по всему фронту, наступления на Православие и Церковь, шита белыми канатами. Удивительно всё это напоминает послереволюционные годы, времена Губельмана-Ярославского, а также необольшевистский период главного кукурузника Никиты Хрущева. Похоже, что «коллективный Троцкий» задался целью вернуть в нашу жизнь «безбожные пятилетки». Также он пользуется главным приемом фашистского идеолога Геббельса, который всегда действовал по принципу «Чем невероятней ложь, тем она более эффективна». Вот и становятся близнецами-братьями Троцкий и Геббельс, неотроцкизм и фашизм. Какой слог!
ВЛАДИМИР-III: Однако, продолжаем: Мечтательно-левый (набоковский термин) публицист на лево-скептическом сайте: http://scepsis.ru/library/id_83.html#_ftnref19 В XX веке капиталистическое отчуждение усилилось по горизонтали и вертикали. Рост отчуждения по горизонтали проявился в окончательном раздвоении человечества на Запад и Восток (не только и не столько в географическом смысле этих понятий). Модернизированный, вестернизированный, техногенный, исторически продвинутый Запад стал еще сильнее тянуть жизненные соки из отсталого Востока. Прогресс науки, точнее использование его достижений политиками, обусловили небывалый рост вертикального отчуждения. Оружие массового уничтожения, экологический кризис и другие негативные последствия НТР, которые были следствием именно научной, а не какой-либо другой деятельности, породили невиданное ранее отчуждение науки от общества. Выяснилось, что наука – далеко не панацея от всех бед человечества, и что она не все может объяснить. В итоге теология и философия начали перестраиваться. Перестройка шла в сторону теологизации философии, стирания грани между философией, наукой и религией. Объективно грань между наукой и религией продолжала углубляться, ибо наука и религия несопоставимы. Но субъективно в философии и теологии начали появляться концепции, которые не делали никакой разницы между наукой, философией и религией. В частности, постмодернизм, возникший вследствие дискредитации голого сциентизма и технократизма, выступил за стирание граней между самыми различными феноменами духовной культуры. Так, известный представитель неопрагматистского направления, примыкавшего к постмодернизму, Р.Рорти, следуя за эпистемологическим анархистом П.Фейерабендом, утверждал, что теория познания базируется на одной единственной доктрине – методе проб и ошибок. Поэтому Рорти не видел разницы между искусством, религией, моралью, наукой, мифологией, философией, шаманизмом, т.е. ставил их на одну доску. Концепция, которая представляла науку, философию, миф, идеологию, религию равноценными инструментами познания и преобразования мира, которая рассматривала их располагающимися на одной плоскости – яркий пример того, до чего докатилась философия постмодернизма. Одновременно постмодернизм породил гуманистические тенденции в философии, а вслед за этим и в богословии. Протестантские теологи ХХ века в силу их наибольшей адаптированности к буржуазному обществу сумели приспособиться к изменившейся капиталистической действительности и, в частности, к негативным последствиям НТР. Поэтому они смогли усвоить и гуманистическую направленность философии постмодернизма. Вот почему в богословии конца ХХ века на передний план выдвинулись именно протестантские теологи. Например, автор концепции «безрелигиозного христианства» Д.Бонхоффер, который требовал от каждого человека соблюдения христианской морали и активного сопротивления всему бесчеловечному; М.Бубер, который пропагандировал необходимость установления в социуме отношений взаимной любви; А.Швейцер, который выдвинул нравственный принцип «благоговения перед жизнью» и основанной на нем универсальной этики, и др. А католическое богословие, вследствие сохранения в нем идейных пережитков феодализма, не сумело столь близко подойти к философии постмодернизма и поэтому даже в лице выдающихся философов и теологов, вроде Ж.Маритэна и Г.Марселя, так и осталось на обочине развития религиозной идеологии. Тем не менее тенденция к стиранию грани между наукой, философией и религией в теологии наметилась. Этому способствовали и постмодернистские философские доктрины, связанные с превращением в ХХ веке лингвистики и риторики в основу философствования на Западе. Лингвистическо-риторическая концепция постмодернизма исходила из особой роли языка в познании. Суть этой концепции в следующем. Язык – не просто форма , в которую облекается мысль. Он играет в познании вполне самостоятельную роль. Именно язык систематизирует представления, например, делит их на подлежащее и сказуемое и, таким образом, создает категориальную сетку. Поэтому категории языка образуют категории сознания, и не мы мыслим в языке, а язык мыслит нами. У каждого этноса язык складывается по разному и в силу этого порождает различные категории, неодинаковые типы мышления. В зависимости от языка люди придают своим высказываниям тот или другой смысл, причем эти высказывания могут как иметь, так и не иметь смысла. В итоге на передний план выступает проблема смысла. Получается, например, что действительность сама по себе смысла не имеет. Хотя в реальном мире существует объективная логика, действуют законы, смысл содержится только в высказываниях, языке, тексте. А раз текст может быть осмысленным или бессмысленным, то все феномены человеческой мысли могут быть приравнены друг к другу. Например, религиозная доктрина, если она отвечает интересам этноса, по сути ничем не хуже научной теории, особенно если последняя никак не связана с конкретными запросами этого этноса. Так постмодернизм принципиально отказался от решения проблемы истины. Подобно тому как Моуди писал о существовании жизни после смерти, постмодернизм провозгласил вступление человечества в эру жизни после истины. Постмодернизм признал все продукты ментальной деятельности равноценными. Методом же их анализа он объявил компаративистский подход, который позволял лишь сравнивать, но не оценивать разные феномены мышления. В этом заключалось важнейшее «достижение» западной философии ХХ века. Применительно к теме моего исследования это означало, что теология, религиозная идеология не могут считаться ни менее истинными, чем наука и философия, ни преходящими. Однако развитие философии Запада не остановилось на такого рода «открытиях» постмодернизма. В конце туннеля забрезжил свет – теория истины стала возрождаться. Одна из причин этого – потребность в идеологическом обосновании эксплуатации западным капиталом Востока. Ведь Восток, хотя и в несколько иной форме, продолжает оставаться своеобразной колонией западного мира. В этих условиях Запад испытывает чувство неловкости перед угнетаемыми им восточными народами и пытается избавиться от ощущения своей вины перед ними с помощью идеи мультикультурализма. Суть этой идеи в том, что разные культуры несоизмеримы, несопоставимы, существуют в разных плоскостях. Каждая из них уникальна, неповторима. Поэтому для их анализа применим лишь компаративистский подход, который позволяет лишь сравнивать различные культуры, но не оценивать их. В результате все культуры предстают равноценными, и Восток в этом отношении уравнивается с Западом, выглядит равноправным с ним. Но поскольку идея мультикультурализма не могла избавить Восток от реального угнетения Западом, восточное мышление стало формировать национально-освободительную, антизападную идеологию. Так как самой распространенной, а чаще всего и господствующей сферой общественного сознания Востока является религия, то антизападная идеология приняла форму религиозного фундаментализма. В ответ на Западе возник антифундаментализм, который отвергает восточный религиозный фундаментализм в качестве дикого, варварского, нецивилизованного, антикультурного. На этом основании культуры сопротивляющегося западным неоколонизаторам Востока были объявлены антицивилизационными. Критика восточного религиозного фундаментализма породила также потребность в демаркации сфер религии, теологии и науки, философии. Вследствие этого антифундаментализм на Западе начал заменяться фундационизмом , который подходит к науке с опорой на историческую традицию, требующую открытия моментов абсолютной истины. Т.е. в фундационизме отношение к науке выступает как рациональное. Научная же рациональность предстает распадающейся на три этапа[61]. Первый этап – научно-фантастический. На этом этапе истина выступает в форме фантастических представлений, а развитие познания осуществляется путем перехода от одного фантастического представления к другому. Ведь вследствие крайне узкой фактической базы, на которой вначале базируется познание, фантастичность представлений обусловливается необходимостью компенсировать незнание. Являясь порождением чрезвычайной ограниченности практики, фантастические представления выступают особого рода заблуждениями. Они, несмотря на всю свою фантастичность, в качестве случайного момента могут содержать в себе крупицы истины. Момент случайности здесь означает, что крупицы истины в этих представлениях могут содержаться, а могут отсутствовать. Поэтому фантастичность формирующихся на первом этапе познания представлений не означает, что все они – продукты абсолютного заблуждения во всех отношениях. По крайней мере часть этих представлений обусловливает возможность дальнейшего познания истины и в силу этого выступает в роли протогипотез, прототеорий, а не абсолютного заблуждения. На втором этапе познания истина выступает в форме заблуждения, а процесс познания осуществляется в виде движения от одного относительного заблуждения к другому, содержащему большее количество крупиц истины. В результате накопления крупиц истины неизбежно происходит нарушение меры количественных изменений и в ходе скачка реализуется возможность перехода к качественно новому этапу познания. На этом новом – третьем этапе познания друг друга сменяют уже не относительные заблуждения, а относительные истины, все более наполняющиеся крупицами абсолютной истины. Теперь истина лишь уточняется, существует в адекватной себе форме. Тенденция к возобладанию в западном философском мышлении фундационизма все более усиливается. Это вновь делает актуальной проблему противоборства науки, философии и религиозной идеологии, теологии. В частности, возрождается требование четкого разграничения научного, теоретического познания от религиозно-доктринального, которое представлено концепциями, учениями, но не теориями. Принципиальное отличие научной теории от религиозной доктрины проявляется, например, в их отношении к сущности. Уже говорилось, что в процессе становления идеология принимает наукообразную форму, внешне копирует научную теорию. Но лишь внешне. По своей сущности идеология, вопреки мнению сторонников примитивизированного ленинизма, не может быть научной. В момент углубления грани, которая отделяет науку от религиозной идеологии, вопрос о сущности или эссенциальный вопрос выходит на передний план. И если постмодернизм требует сдать эссенциальный подход в архив, то фундационизм настаивает на выяснении сущности, придерживается реэссенциалистской методологии. Если постмодернизм признает только метод проб и ошибок, то фундационизм возрождает научную, философскую методологию. Составной частью фундационизма выступают идеологические доктрины феминизма, которые считают основой социального развития экономику, неомарксизма и трансмарксизма[62]. Таким образом, религиозная идеология на Западе со временем должна будет ограничиться областью религии и по мере ослабления последней в условиях НТР – терять историческую перспективу.
ВЛАДИМИР-III: И там же: Несколько иначе складывается судьба религиозной идеологии в постперестроечной России. Крах квазирелигиозной, марксоидной идеологии в СССР породил идеологический вакуум, который заполняется старым, опробированным массами идеологическим материалом. Этот материал представлен самыми дикими севериями, олицетворением которых выступают Кашпировский, Чумак, Тарасов, Давиташвили и иные маги, астрологи, колдуны, экстрасенсы, уфологи и прочие представители антинаучного зазеркалья, а также традиционными для этносов России религиозными идеологическими построениями. Наблюдаемое в этой ситуации некоторое оживление религиозности объясняется не столько возникновением идеологического вакуума и усилиями правящих кругов, пытающихся подчинить эксплуатируемые классы своему идеологическому воздействию с помощью русского православия и иных религий, сколько охватившим народ чувством неуверенности в завтрашнем дне. Причины же этой неуверенности хорошо известны. Это массовая безработица, резкое снижение жизненного уровня, криминализация общества, рост коррупции и падение нравов, распад единой державы и другие деструктивные факторы нынешней России. В таких условиях у огромных масс людей закономерно возникает стремление к суициду, аномии[63] и религиозному утешительству. Рост религиозности в постсоветском Отечестве также способствует зарождению тенденций к стиранию граней между религиозной идеологией и наукой, философией. Но и здесь попытки растворения науки в теологии обречены на провал. Это объясняется не только тем, что, несмотря на все нынешние трудности, Россия вступает в эпоху новой информационной НТР, но и тем, что россияне сохраняют высокий уровень образования и тягу к его получению, а также сильные традиции атеистического мировоззрения. Ведь с 1917 г. и до конца существования советского строя СССР был страной государственного атеизма. Именно поэтому похоронить марксистский атеизм и марксизм в целом класс «новых русских» не в состоянии. Ярким выражением этого являются, например, итоговые документы ряда философских конференций и симпозиумов. Так, «Философский манифест: накануне двадцать первого века», венчающий один из сборников материалов философской теоретической конференции, организованной Пермским университетом[64], прямо провозглашает, что в нашу эпоху «философией человеческого спасения и развития ... может быть только современный диалектический материализм»[65], составной частью которого выступает марксистский атеизм. Сохранение же широкой образованности, опирающейся на науку, а также прочных позиций марксистской философии и атеизма будут препятствовать теологизации науки и росту влияния религиозной идеологии. Владимир Мейстер Кто и что думает по этому поводу? Автор (как и все догматики) конечно наивен и ограничен. К тому же он все сводит к классовой борьбе, а это уже явная примитивизация марксизма. Если смотреть в корень его надежд, получается что правительству (хоть западному, хоть нашему) рано или поздно понадобится высокоточная зенитка (допустим), а высокоточную зенитку одними молитвами и идеологиями не создашь. И вот тут придет звездный час точных наук и истинных знаний. Наивно, как и все остальное у автора. Идеологи не так просты, как кажется. Поскольку любой идеолог может смотреть на цифру 5 и без зазрения совести утверждать, что он видит цифру 6. Это игра ума. Более того, чем образованнее человек, тем больше у него способностей к подобным играм. Человек с двумя высшими образованиями может гораздо убедительнее доказать, что мы живем на плоской земле, чем окончивший путягу. Это во-первых. А во-вторых, во всех фантастических романах на тему взбунтовавшегося фундаментализма судьба изобретателей зениток печальна: их держат в клетках и кормят только за работу - во благо "истинной веры". Не в последнюю очередь из-за того, что изобретатели в общей массе тщедушны и помимо шахмат никаким спортом отродясь не занимались - вот их и повязали (а покончить счеты с жизнью духу не хватает; этот сюжет еще у Жюль Верна встречался). На Западе (в Америке) фундаментализм - это отчаянная реакция среднего американца на сложность окружающего мира (подсознательное нежелание изучать палеонтологию, если можно ограничиться шестью днями творения). В России фундаментализм пытается овладеть национальной идеей (очень евнухоидно это получеится, но попытки не прекращаются). В исламском мире местный фундаментализм стал знаменем борьбы с Западом. В Китае и Латинской Америке проблем с самоидентификацией нет и нет подобных катализаторов. Европа в целом свободна от фундаментализма, но уж больно стара и анемична: европеец не в том возрасте (цивилизационно), чтобы быть шахидом (кстати, отсутствие шахидов в русском православии вызвано не возрастными, как в Европе, а половыми проблемами - не бабское это дело). Советский этос рекордно повысил общую образованность населения, но он же и создал все условия для собственного уничтожения именно с позиций образованности. Забывается, однако, что одна идеология никогда не побеждает другую. Побеждает их естественный ход вещей. Тот самый материализм. Который, если понадобится, возьмет каменный топор и раскроит череп идеологу. И все! Никаких идеологий. Не верите, можете проверить.
ВЛАДИМИР-III: http://sat-1.ru/?p=3017 Православная Церковь хранит в своей истории, в своём Предании замечательные имена святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В каком-то смысле мы Церковь Кирилла и Мефодия. Они вышли из просвещённого греко-римского мира и пошли с проповедью к славянам. А кто такие были славяне? Это варвары, люди, говорящие на непонятном языке, это люди второго сорта, это почти звери. И вот к ним пошли просвещённые мужи, принесли им свет Христовой истины и сделали что-то очень важное — они стали говорить с этими варварами на их языке, они создали славянскую азбуку, славянскую грамматику и перевели на этот язык Слово Божие. Он не оговорился. Не сказал: "с их т.з." Это его т.з. Вот дерьмо! Дерьмо!
ВЛАДИМИР-III: http://vse.karelia.ru/news/?t=smi&id=15368 - любопытные комментарии на это высказывание в газете частных объявлений Петрозаводска. Обратите внимание на тупоголовость тех, кто бросился защищать Гундяева.
полная версия страницы